Носов, Драгунский, Крапивин, Алексин, Железников, Михалков, Барто… рассчитаны на тот возраст, когда сказки в художественном исполнении мам и бабушек уходят в прошлое, а до классики еще предстоит дорасти. Прежде чем человек начнет узнавать себя в Андрее Болконском (а может, в Чичикове, Обломове, Опискине), ему нужен герой, который захламляет такую же комнату, таскает тройки из такой же школы, чьи родители, учителя, приятели, собаки и проблемы не требуют домысливания – они понятны и узнаваемы.
Роскошная полиграфия – это забавы для родителей. А ребенку надо смотреться в напечатанную историю, словно в зеркало. Так он приучается держать в руках книгу. И именно так – что значительно важнее – происходит социализация личности. В конце концов, чтение не самоцель, мало ли мы знаем начитанных ничтожеств…
Вся индустрия советской детской литературы работала в основном на этот запрос, на этот возраст. А что теперь? Пустота. Конечно, перепечатки Драгунского и Носова представлены в таком объеме и разнообразии – мы, гонявшиеся за истрепанным томиком по библиотекам, позеленели бы от зависти. Но повторим: Носову стукнуло 105, Драгунскому 1 декабря – век. Встроиться в их реалии современному ребенку зачастую не легче, чем в толстовского «Филипка». Это уже тоже классика.
Самые замечательные иллюстрированные энциклопедии, переводы, приключения, фэнтези не заменят книгу о реальной жизни. Что мы имеем на данном поле? Биографическое творение Мариэтты Чудаковой «Егор» – про Гайдара. «Книжка, – как говорится в предисловии, – для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет». А также «для всех, кто решится отбросить мифы и россказни о прекрасной эпохе Брежнева и о «плохих» 90-х». Юный читатель «узнает историю недолгой и яркой жизни одного из самых замечательных людей российского XX века».
Просто, как все гениальное. Эффект Шницель-Птуцера, усиленный законом Кранца-Ничиханца. Лично я предлагаю не скромничать: чего там одинокий «Егор»? Даешь серию! «Толя», например, – про Сердюкова. Или нет, «Толя» – про Чубайса. А вот «Толик и Женечка» – это уж мальчик с девочкой дружил. Повесть о пятой любви. Пионеры-герои на новый лад.
Ниша школьной литературы зияет. На безрыбье ее оккупировал дуэт белорусских авторов – Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. В их весьма странной повести «Я хочу в школу!» мне попалось изуверски невинное, на голубом глазу упоминание шкалы эмоциональных тонов Рона Хаббарда. С предложением всем, кто заинтересовался, выяснить подробности в интернете.
Еще