– Вот.
Он недоуменно взглянул на купюры в моих руках, потом перевел взгляд на лицо, и его правая бровь удивленно приподнялась.
– Положи это в кассу. За ту еду, что ты взял, – пояснила я, презрительно сжимая губы.
Я вовсе не собиралась его устыдить, я лишь хотела, чтобы моя совесть была чиста.
Он сделал недовольное выражение лица, медленно выдохнул, пытаясь не заводиться, а потом произнес:
– Это магазин моего отца. Я подрабатывал у него разнорабочим, имею право вместо своей зарплаты взять немного еды?
Я удивленно открыла, а потом закрыла рот, словно выброшенная на берег рыба, не находя нужных слов. А вдруг он обманывает? Просто нашел отговорку? Но воспоминание о том, как он целенаправленно спешил именно сюда и сразу же нашел дверь в кладовку, убеждают меня в обратном. Ну ладно, раз это магазин его отца, это меняет дело.
Убрав кошелек в сумку, я подошла к всё ещё разбросанному по частям на бетонном полу телефону и попыталась вернуть его к жизни. Краем глаза я заметила, что парень с недоверием посматривал в мою сторону, словно опасаясь, что я могу выкинуть что-нибудь ещё. Но я всего лишь хотела понять, жив ли мой мобильный после столь громкого падения и забрать его с собой, когда выберусь в город. Не оставлять же его здесь после трех лет, проведенных вместе, с архивами фото и видео, с гигабайтом любимой музыки.
Телефон молчал, напрочь отказываясь реагировать на нажатие различных кнопок, и я, обреченно вздохнув, вынуждена была констатировать:
– Ты его убил.
Никакой реакции не последовало. Что ж, ничего другого от такого чурбана как он, я и не ожидала.
– Долго мы здесь ещё будем?
– Не знаю. До завтрашнего утра, может быть.
– А какой смысл здесь сидеть? – выкрикнула я, предчувствуя, что за целую ночь в этом полутемном холодном подвале можно сойти с ума, – Может быть, там уже всё спокойно!
– Ты хочешь проверить? – его голос снова звучал надменно-холодно, и я вынуждена была подчиниться, обреченно прислонившись спиной к холодной стене и прикрыв глаза, словно это могло помочь прогнать мучительный кошмар.
Рисковать своей жизнью мне совсем не хотелось. К тому же я жуткая трусиха, и лучше уж буду торчать всю ночь здесь с этим неприятным типом, чем выйду одна туда, где час назад неизвестные сбрасывали бомбы на главную площадь нашего города.
– Как тебя зовут? – тихо спросила я, пряча руки в рукава своего теплого свитера, чтобы согреть озябшие ладони.
– Дима, – ответил он, не спрашивая моего имени.
Пришлось говорить самой:
– А я Надя.
Парень не отреагировал, словно не слышал, и я со злостью смотрела ему вслед, когда он вышел, чтобы выбросить пустую банку от колы и пакет от чипсов.
Я пыталась убедить себя в том, что мне повезло: я жива и нахожусь в относительной безопасности. Однако в подобной обстановке и с такой «дружелюбной»