Хотя, какого черта я опять впадаю в самобичевание, да и причина идиотская – «не дала ни разу ни одному массажисту»!
– Спасибо за комплимент, – вежливо отвечаю, отложив самокопание на потом, опрокидываю в себя еще одну порцию текилы. – Но в этом не моя заслуга. Я даже приходить не хотела. Это все Светка. А началось вообще-то с того, что наше новое начальство вдрызг раскритиковало мой гардероб.
По всей видимости, с текилой я взяла излишне быстрый темп. В результате не в меру разоткровенничалась и выложила все что думаю о нашем новом шефе. Но увы, поддержки в этом не нашла. Все заявили, что перемены меня лишь украсили, а шеф – однозначно прекрасный парень с замечательным чувством юмора, и опять же, какую клевую вечеринку закатил. В конце мне пожелали оставаться такой же нереально прекрасной, чем только сильнее разозлили. Устав от непонимания, я отправилась на поиски Светки.
***
Как раз играла медленная композиция и подругу я свою высмотрела на танцполе, где она буквально растворилась в объятьях Толика. Ну как я могла помешать двум лучшим друзьям? Вздохнув, я отправилась к столу с напитками, продолжать свой танец с текилой.
– Вы сегодня буквально не расстаетесь с горячительными напитками, надеюсь, не я тому причиной? – раздается вопрос у меня за спиной, и я цепенею. Весь вечер избегала Гутмана, и вот на тебе, подловил меня, еще и уличил в пьянстве!
Вздрагиваю – и откуда только босс номер два взялся на мою голову? Не иначе как быстро и бесшумно подкрался, пока я раздумывала чего бы еще принять на грудь… Поворачиваюсь Гутману, стараясь сохранить невозмутимость.
– А что такое, Роберт В-валерьевич? На вашей вечеринке запрещена текила?
– Конечно нет. Пейте на здоровье. Я лишь заметил, что не ожидал от вас такой… легкомысленности. У меня есть опасения, что еще пара рюмок – и вы станцуете с фикусом, что стоит посреди танцплощадки. А ведь я хотел пригласить вас на танец, Эльмира. Кстати, вы роскошно выглядите. Сразу видно, что старались, смею надеяться, наш утренний разговор повлиял…
– Вот уж точно нет! – выпаливаю со злостью. Чувствую, что краснею. Снова Гутман выставил меня дурой какой-то. Я всегда гордилась своей репутацией в этом коллективе, довольно разношерстном, надо сказать, с весьма вольными нравами. А меня все считали серьезной и рассудительной девушкой, не любившей распространяться о своей личной жизни. Профессионалом своего дела. Грамотной, образованной. Хм, наверное, мое возбужденное «нет» вряд ли говорит о воспитанности. Поэтому, исправляюсь:
– Нет, извините меня, но я не могу