– Перед тем, как уйти в город вечером, поешь. Меня, скорее всего, не будет, но Тормак в твоем распоряжении. И не глупи там, не ввязывайся ни во что серьезное. Поняла?
– Поняла, – кивнула Элла. – Поесть и не ввязываться.
– Точно! – Драк поднял вверх указательный палец левой руки. – Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – тут он стал серьезным. – У меня все. Можешь наслаждаться своими страданиями.
Развернулся и направился к лестнице вниз. Элла заперлась, поставила бутыль на тумбу и снова улеглась на кровать. Мысли об Аваре отпустили ненадолго, и чародейка сама не заметила, как заснула.
Проснулась от стука в дверь, Тормак пригласил к столу. Элла поужинала, надела вязаный шерстяной балахон поверх платья, накинула плащ, прихватила посох и отправилась в город.
Весна уже вступила в свои права, на улице оставалось светло даже после ужина. Зима оборонялась отчаянно – ветер дул ледяной. Чародейка натянула оба капюшона: от плаща и от балахона, продела пальцы рук в петли, что притаились на шерстяных рукавах. Такой вариант рукавов, переходящих в митенки, ей нравился куда больше перчаток самих по себе: и пальцы свободны, и потерять невозможно. Вошла в город через крепостные ворота, дежуривший там солдат кивнул ей, как старой знакомой. Элла усмехнулась: в Тмаре слишком хорошо принимают магов.
Город не спал. Еще бойко шла торговля на маленьком рыбном рынке неподалеку от ворот. Лавочки и не думали закрываться. Жители чинно прогуливались по улицам. Кто-то неторопливо возвращался с моциона по побережью, кто-то спешил по делам. Элла последовала за толпой и вскоре оказалась на большой площади, где шло представление уличных артистов. Она поискала глазами знакомые лица, но ни музыканта, ни дядюшки Нерфа среди выступающих не было.
Давали дурацкую комедию о превратностях любви между безземельным юношей-сиротой и единственной дочерью крупного землевладельца. Толпа одобрительно гудела, в ящик около импровизированной сцены сыпались монеты, но Эллу представление не впечатлило. То ли актеры переигрывали, то ли сам сюжет был до того не нов, что немного раздражал. Стоять на месте утомляло, но чародейке казалось, что все самое интересное начнется именно здесь, и она терпеливо ждала.
Часто отвлекалась и смотрела по сторонам. К концу пьесы вокруг деловито зашастали фонарщики, парочки стали разбредаться кто куда, витрины лавок закрылись тяжелыми ставнями, на город постепенно опустились сумерки. Публика еще восторженно хлопала, когда Элла почувствовала чей-то взгляд, а затем попытку взять немного силы из ее чаши. Будто кто-то грязной лапой шарил под одеждой, осторожно наматывая добычу на пальцы. Испуганно обернулась. Никого! Глубоко вдохнула и решила прогуляться к другому концу площади.
В углу между двумя каменными стенами горел фонарь. Голубого стекла, в форме большой капли, но Элле он отчего-то напомнил слезу. Она остановилась рассмотреть кованое