Месяц на дворе еще февральский.
Еще чин зимы здесь генеральский.
Пусть цветет зимой все белым цветом.
А других цветов увидим летом.
Но приказ зимы не слышит око.
Солнцу в небесах уж одиноко.
И теперь оно все жарче светит.
Белоснежной шубке в сердце метит.
И сугробам что-то стало тесно.
Светит солнца луч, не интересно.
Покосились враз снежные кучи.
Под ногами лед, ну стало ль лучше.
Пусть цветет зима еще немножко.
Пусть лежит снежок вдоль по дорожкам.
Вестники весны еще вам рано.
И зима еще залечит раны.
Шестьдесят
Шестьдесят, это много и мало.
Шестьдесят, это пик, пьедестал.
Шестьдесят, это только начало.
Передышка понять, кем ты стал.
Шестьдесят, это многое можно.
Все доступно, все знаешь, срастишь.
Начинать в Шестьдесят, знаю сложно.
Но начав, свою жизнь удлинишь.
Все подвластно рукам твоим дева.
Все поляны цветут у тебя.
Посадить и полить лишь полдела.
Пусть цветет и растет все сполна.
Юбилеи приходят, уходят.
Возраст мчится, порой не догнать.
Твои годы с ума тебя сводят.
В Шестьдесят ты прекрасна опять.
Под сосенкой с соседкой присела.
Что вам возраст, вам все нипочем.
И на даче своей ты успела
Все вокруг ублажить что, почем.
Шестьдесят, красота королевы.
Стать принцессы и ум от богинь.
И какие не примешь ты меры.
В своем возрасте ты не застынь.
Рисуем с внуком
Рисует точки карандаш,
И очертаний что-то мало.
И смотришь ты, кричишь шабаш,
Тебя здесь только не хватало.
Рисунок детский он такой,
То вкривь, то вкось, то просто рядом.
Рисует мой малыш со мной.
Его рисунок, мне отрада.
Я нарисую все, как ты,
Он смотрит ясным смелым взглядом.
Давай скорей карандаши
И будь всегда со мною рядом.
Ну вот, закончился альбом.
Карандаши сточились разом.
И мы с тобою спать идем,
Закончим завтра все и сразу.
Журавль и синица
В моих руках была синица,
Но мне хотелось журавля.
И с той поры журавль мне снится,
То приближаясь, то маня.
Мне говорят, смирись, уж время
Обратный повело отсчет.
Но я советам сим не внемлю.
Журавль и небо, мой полет.
Синица же моя полжизни
Со мною рядом семенит.
То справа подойдет, то слева,
И жизнь подальше ей не льстит.
До журавлей не дотянуться,
Они в небесной тишине.
И я смогу когда очнуться,
Их крик услышать вдалеке.
Взирая