– Оно означает «дыхание красоты».
– Ты действительно очаровательна! – и я с ужасом вспомнил, как должен выглядеть со стороны. Высохшие волосы наверняка торчат в стороны, как заросли малинника, на лице грязные потеки от воды, да еще руки, белые по локоть после того, как в воду слазил. Мыться! Немедленно мыться, пока не выгнали как замарашку! Чтобы прилично выглядеть, я был готов кинуться даже в холод водопада, но сперва решил-таки спросить хозяйку. – Тхеу, а где мне можно вымыться?
– Что?
– Ну, отмыться, очиститься?
– Ты хочешь танцевать?
– Нет, избавиться от всей этой грязи, – я широкими жестами показал, как соскабливаю с себя кожу.
– Я все поняла. Тебе нужно танцевать на Поющем Мосту… А, ты не знаешь Моста, – спохватилась она. – Ничего, мы пойдем вместе.
– Ладно. Пусть будет мост. – Спорить с красивыми женщинами глупо. Особенно не зная местных условий. Может у них баня так называется!
– Иго р-р-р, – тихонько шепнула она, – я буду звать тебя Лунным Охотником, а то кто-нибудь может услышать настоящее имя.
– Хорошо. – Уж это-то мне абсолютно все равно. Лишь бы мое имя звучало в ее устах как можно чаще.
Тхеу повела меня к водопаду, потом вокруг гигантского Колодца – пока не показалось узкое ущелье, по которому устремлялась на волю вода. Над водою рваными клочьями бешено уносилась прочь пена, радужным потоком неслась мелкая водяная пыль.
«Это же элементарно! – сообразил я – воздух остывает у воды, тяжелеет, и низом, по речному каньону, устремляется прочь. А из Долины Драконов, которую Тхеу один раз назвала пустыней, горячий воздух стремится сюда. Естественная аэродинамическая труба с постоянной тягой. Наверняка именно поэтому любой шаг во входном ущелье хорошо слышен во всем поселке… Только где здесь мыться?»
И тут показался мост. Он парил в воздухе метрах в пятидесяти от входа, изящный, как крыло авиалайнера, одним концом упираясь в глухую стену по ту сторону ущелья, а другим легко касаясь этого берега. И он пел. Он пел низко, как контрабас, чисто, как скрипка, и с легкой душевной грустью.
Мелодия плавно колебалась, в зависимости от количества пролетающей снизу пены, но не смолкала ни на секунду, бросая вызов вечности, создавшей из камня это чудо.
– Возьми, – протянула Тхеу сложенный вчетверо зеленый влажный листок. – Только не глотай. Его нужно жевать.
От листка во рту сразу стало вязать, слегка «поплыло» в голове, а мелодия Моста вкрадчиво забиралась в мысли, в движения, в кровь. Язык немел, слюна высохла, только челюсти неторопливо двигались в такт музыки.
Ласково и тепло дохнул ветер, подхватил Тхеу, вынес ее на Поющий Мост и плавно закружил в танце. Зашевелились, потянулись вслед за улетающей на свободу пеной иссиня-черные волосы. Она танцевала, запрокинув голову, вскинув к небу руки, плавно изгибаясь, и ветер жадно, похотливо обнимал ее тело, обвивал тканью рапсодии, нежно касался груди, бедер, живота, спины, словно сходя с ума