Эмили утомленно опустила плечи и голову, сжав руки между ног.
Невзначай ее глаза поднялись и встретили его взгляд. Он глядел большими, блестящими глазами, словно наполненными слезами. Они были едва ли не черней глаз Сая. Смотрел, не моргая, нежно и по-доброму. Эмили просто не могла оторваться.
Время замерло, словно поддалось сломанным часам на столе.
Мимо ее ушей на секунду будто просвистел ветер, шумящий в прорехах меж деревьев в ночном лесу.
– Расскажи, – негромко произнес Ворон.
Девушка отошла от транса:
– Я… Не совсем уверенна в своем решении. Пойти с вами.
– В этом нет ничего такого. Что тебя смущает?
– Это же преступление. Грех.
– Это преступление лишь для Зенита. И все эти законы действуют только там. Рудимент же ничему не подчиняется – он старается выжить. Вот мы, все перед Всевышним! Бог сам дал нам такие испытания, и воровство – один из немногих способов выжить. Думаешь, он дал бы нам этот крест, если бы хотел, чтобы мы не делали этого?
Девушка мотнула головой.
– Если мы подчинимся Ему и его условиям, придуманным когда-то давно, то умрем. Для истинно добрых дел можно и рискнуть, а грехи искупим потом, когда испытания закончатся. Вот подумай: разве подчинение на смерть себя и других из-за голода не есть грех?
– Времена изменились, – ответила Эмили.
– Да, но я говорю про начало, когда воровство у нас только зародилось, – молодой человек поднялся, обошел кресло и оперся о спинку. – Ты все же права и теперь это дело гибнет, а значит – все было не зря. Без воровства мы не смогли бы дожить до этих времен и добиться сегодняшнего состояния, но спокойно вздыхать еще рано.
– Но вы же ужасно рискуете! Что если вас поймают?
– Когда мы воруем, Зенитцы не замечают этого. Им всего достаточно в избытке. Мы просто берем лишнее, будто Робин Гуд и его шайка… Добровольно это они никогда не отдадут. Не-ет. Их желание избавиться от нас не иссякло. Власти до сих пор считают нас отходами человечества. Людей давно перестали делить по расам и нациям. Людей делят на богатых и бедных. И это задело все семь наций, не смотря на их объединение. Каждый стремится тебя упрекнуть – от Королевы Англии до последнего пса. И не дай Бог они вспомнят об их проклятой программе уничтожения… Тогда все будет напрасно. Все стремления пойдут к черту, а то, что мы строим, назовут Утопией. По сути, мы возводим город на минном поле.
– Это страшно, – вздохнула Эмили. Все это время она увлеченно слушала его. Никогда до этого Ворон так много не говорил. Будто поднялась особенно важная для него тема, которую он не мог не увенчать тирадой. Его голос просто очаровывал.
– И страшно не все это потерять, а снова пережить этот ужас, бессмысленные смерти…. И тогда нам уже не удастся спрятаться в глубине Рудимента. Нас просто затопчут, –