Когда мама пришла ко мне в гости и открыла холодильник, там стояло как минимум 50 пар самых модных кроссовок. Никакой еды. У меня не было своих кастрюль или сковородок, зато еще 100 пар новеньких кроссовок, припрятанных в кухонных шкафах.
«Почему у тебя кроссовки в холодильнике?» – спросила мама.
«Мам, они как я, – ответил я. – Просто охлаждаются».
Хорошие времена продлились недолго. Лишние деньги были потрачены на кучу всякой ерунды. Я играл взрослого в классе, но мне было еще очень далеко до того, чтобы играть эту роль в моей собственной жизни. Возможно, я казался независимым, но был импульсивным большим ребенком, ожившим пинбольным шариком.
Я так же не имел представления о своем будущем, как и мои ученики. Кем я хочу стать? Я мог быстро заработать деньги, но какой ценой? Я считал себя неуязвимым и не понимал, что значит отвечать за свои действия. Карьерные перспективы? Без понятия. Мне нравилось преподавать, но после двух лет работы учителем нужно было превратить временную лицензию в постоянную. Для этого требовался диплом. Я записался на необходимые курсы, но ненавидел их всей душой. Все, чему меня учили, казалось, не имело отношения к реальной жизни моих учеников. Профессора ждали от меня домашних заданий, сочинений и выполнения других обязательств, которые не вписывались в мою жизнь вне школы. Я не хотел получать степень, мне было достаточно карабкаться по ступенькам карьерной лестницы без каких-либо амбиций.
Итак, срок моего временного учительского сертификата истек к концу второго года работы в школе. Я понял, что это знак. Раз уж мне так нравилось в Бронксе, я стал искать выход.
Как-то мне позвонил приятель. Дальше началась волшебная сказка, но она была реальностью. Дальний родственник приятеля скончался и оставил ему огромный дом в аризонской деревне. Он был единственным наследником и теперь отправлялся на Запад, чтобы устроиться в своем поместье.
«Там 300 акров и деревенский дом. Полным-полно комнат», – сказал приятель.
Картина домика в пустыне подстегнула мое воображение. Он может стать оазисом. Я чувствовал, что здесь, в Бронксе, назревают неприятности. Многие мои друзья изменились, подсели на наркотики и были пойманы за мелкие преступления. Другие попали в еще более серьезные переделки. У некоторых диагностировали ВИЧ. Я был в ужасе от этой эпидемии. От нее еще не существовало лекарств, и диагноз превращался в чудовищный смертный приговор.
«Ну, так чего ты хочешь?» – спросил я приятеля.
«Хочу,