– Это верно, – признал Андрей, прогуливаясь по горнице, чуть не по пояс заполненной овеществленным человеческим плачем. – Хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
– Не успеваю сам. Дня не хватает, сна не хватает, сил не хватает, терпения. Чую часто, что гнев, а не сострадание к несчастным испытываю.
– Гнев – плохой советчик, – ожидая продолжения, кивнул Зверев. – Я бы, наверное, уже на второй день такой работы голову кому-нибудь бы отрубил. Скорее всего, почтальону.
– Посему тебя и вспоминал, боярин. Все гадал: а чтобы этот дерзкий и быстрый сделал? Как бы узел Гордиев разрубил, чтобы и справедливость была, и силы не все до капельки на нее тратились?
– Ты ищешь правды, государь, или жалости? – повернулся к Иоанну Андрей.
– Ты о чем молвишь, боярин? – склонил голову набок юный царь.
– Жалость в том, что труд потрачен огромный, государь, что безмерно в нем любви к людям, старания и самоотверженности. А правда в том, что все это ерунда, мусор, помойка, полный и никому не нужный хлам. – Зверев подобрал несколько свитков и небрежно подбросил вверх.
– Да как у тебя язык повернулся, боярин?! – моментально вскипел Иоанн. – Это же слезы, это чаяния людские, это надежда их последняя на справедливость царскую.
– Ну и что? – пожал плечами князь Сакульский. – Дело правителя не в том, чтобы в каждую дырку с затычкой влезать и каждый чих платочком вытирать. Дело твое, государь, – сделать так, чтобы дырок таких не было, а коли и случатся, так чтобы сами они, без твоего участия, быстро слугами честными затыкались.
– Где их взять, честных? Об том ведь и речь!
– Сами, государь. Пусть сами находятся. Ты говоришь, люди жалуются на несправедливость суда воеводского? Так ты прикажи, чтобы они из своей среды выбрали двух представителей, в честности которых уверены. По одному от людей служивых и людей черных. Пусть на суде они вместе с воеводами дело разбираемое слушают. И чтобы ни один вердикт не считался законным, коли выборные от людей его не подтвердят, не согласятся с его справедливостью. Сделай так – и суда по злобе или корысти воевода уже не сотворит. А сотворит – выборные его не подтвердят. А подтвердят – либо справедливо решение получается, либо выборные таковы, что сами… Но тут ты, государь, уж ни при чем. Тут сама община виновата, что таких людей к воеводе приставила. К ним жалобщику идти, кланяться надобно. И половины этих бумажек, – обвел пальцем сундуки Зверев, – уже не появится. А вера людей в справедливость вырастет. Потому как на самых честных из их среды эта справедливость держаться будет. А еще лучше не только выборных для суда, но и самого воеводу пусть люди выбирают. Вот тогда они точно самого толкового и честного выберут,