Внутри у Фрэнки меня встретила такая плотная дымовая завеса, что я даже стенки напротив разглядеть не мог; вопли детишек, выкрикивавших ставки, собачий лай и рычанье, крысиный визг – все это подсказало мне, что в яме разворачивается жаркая битва. Я не стал задерживаться, чтобы поглазеть на представление, – то был единственный вид спорта, от которого меня откровенно мутило, – а с трудом двинулся через толпу во второй зал, пока не достиг двери одной из дальних комнат, которую, как мне было известно, с двумя другими девочками делила Кэт. Я громко постучал и услышал изнутри женские смешочки. После чего знакомый голос выкрикнул:
– Ну давай уже, заходи, что ли, хотя если тебе поразвлечься, ты опоздал!
Я распахнул дверь.
Кэт стояла над единственным в комнате вшивым тюфяком, и перед ней был распахнут плетеный чемоданчик. Две ее соседки – я их тоже знал – выпивали, причем явно уже некоторое время. По глазам Кэт было ясно, что и она не отставала. Но завидев меня, она расплылась в улыбке, а соседки ее снова принялись хихикать, едва поздоровавшись; Кэт же подошла ко мне и обняла меня за шею. От нее несло бензолом.
– Стиви! – воскликнула она. – Ты все же решил прийти на мою прощальную вечеринку! Просто прелестно!
В ответ я довольно неуклюже обнял ее, и у одной из девиц вырвалось:
– Да ладно, Стиви, лови момент, пока еще есть, что ловить! – И все снова захихикали.
– Слышь, Бетти, – обратился я к языкастой, протягивая ей пару зеленых, – что б вам с Молл не метнуться по-быстрому до бара, да не поискать там еще чего смешного?
– За два зеленых? – Бетти посмотрела на купюры так, словно перед ней открылось Федеральное казначейство. – Запросто, любовничек! – И, выходя, пробормотала: – Ты уж выдай ему, Кэт, чего-нибудь особенного напоследок. – Та в ответ расхохоталась, дверь за девицами хлопнула, и мы наконец остались одни.
– Я серьезно, – сказала Кэт, томно глядя мне в глаза. – Чудесно, что ты пришел, Стиви… – Но тут она осеклась и убрала руки