– Есть кашка овсяная молочная, рисовая тоже молочная, сырнички со сметанкой. Сосиски даже не предлагаю, мясо – еда не утренняя, но если вы хотите…
– Нет-нет, не хочу. Если можно, сырники, они у вас чудо как хороши, я вчера пробовал.
– Идите в кабинет, садитесь, сейчас все принесу. И кофе?
– Только если сами сварите, – улыбнулся я.
Этому меня тоже научил Назар, рассказавший, что кофе в советских столовых варили не из молотых зерен, а невесть из чего, причем не порционно, а в огромных кастрюлях, потому и кофе этот назывался в народе «котловым». Но для руководства, питающегося в отдельных кабинетах и по отдельному меню, разумеется, готовили, как положено, используя кофеварки или джезвы.
Через общую комнату я прошел в дальнюю часть, где находился «кабинет для руководства», и уселся за покрытый белоснежной хрустящей скатертью стол. В этом помещении Надежда кормила только Назара и меня, все сотрудники, имеющие подопечных, должны были пользоваться общей комнатой. Сырники были изумительными, как и ожидалось, кофе – вполне удовлетворительным, я расслабился, и когда около половины восьмого за стол напротив меня уселся Назар, мое ночное беспокойство почти совсем растворилось в усталости от прогулки и сытости от вкусного завтрака.
– Как спал? – спросил он бодро.
– Не очень, – честно ответил я. – Волнуюсь немножко.
– Это нормально, так и должно быть. Хочешь, отвлеку тебя для успокоения нервов?
– Чем?
– Опытом.
– В смысле – экспериментом? – уточнил я.
– Нет, дружище Дик, тем опытом, который является источником знаний о жизни. Я попросил Надюшу принести мне три сырника.
– И что?
– Два из них изготовлены для руководства, а один – с той сковороды, которая для всех. Хочу попробовать. Можешь присоединиться, я готов поделиться, разрежем сырничек пополам.
– А зачем? – не понял я.
– Хочу почувствовать разницу.
– А она есть?
– Вот и увидим. Если ее нет, значит, наша Надюша халтурит. А вот если есть, то ты еще кое-что поймешь из нашей прошлой жизни.
Надежда внесла поднос с завтраком для Назара. Он честно разрезал ножом одиноко лежащий на отдельной тарелочке творожный блинчик ровно пополам. На краю тарелки, рядом с сырником, блестела лужица сметаны. К «начальственным» сырникам сметана была подана отдельно, в небольшой фарфоровой чашечке.
Я обмакнул половинку сырника в сметану и сунул в рот. Нет, не халтурила наша Надежда, ох, не халтурила! Сырник был словно бы с другой планеты. И сметана тоже.
– Как это получилось? – спросил я, с трудом проглотив кислый сухой творог, слегка приправленный кислой же сметаной. – Разве продукты не одни и те же?
– Продукты-то те же, – усмехнулся