Потянуло могильным холодом. Воздух в зале подернулся какими-то клочьями тумана, сгустилась темнота. Даже пламя свечей уменьшилось до едва заметного мерцания. В этом зыбком сумраке я не видела практически ничего, отказало даже эльфийское зрение, что говорило о магической природе этой пелены. Хотя кто бы сомневался…
Голос магистра становился все более низким и все менее похожим на человеческий.
– Esteno Morana, te Esteno! – воскликнул он под конец и смолк, а по моему позвоночнику прошла ледяная волна панического ужаса.
Сумерки над статуэткой Мораны дрогнули и сплелись в полупрозрачный силуэт.
«Ты звал меня, Анхайлиг. Я пришла», – тихо произнес знакомый невыразительный голос.
– Я приветствую тебя, Морана Многоликая, – склонил голову магистр. – Взгляни на тех, кто готов служить тебе.
«Да… – Посланница, казалось, оживилась. – Я чувствую их кровь, я чувствую их суть… я посмотрю».
Белесая фигура отделилась от статуи и заскользила между нами. Посланница приближалась то к одному, то к другому, бросая короткие комментарии.
«Забавен».
«Скучен».
«Вас обоих знаю, – задержалась она передо мной и Ари. – Я помню твое слово, Амелинда. Хотя, пожалуй, я буду звать тебя Тень».
Я только молча склонила голову. Вот за это я Посланнице была благодарна.
Призрак поплыл дальше и остановился перед Владом.
«Ты глуп, – прошелестела она. – Ты думаешь, что сможешь управлять и повелевать мною?»
Влад застыл.
«Тебя я забираю».
Аура Влада внезапно вспыхнула, и тысячи ярчайших нитей потянулись от него к Посланнице, бледнея и угасая. Прошло всего несколько мгновений, а потом свечение померкло и вновь наступила темнота.
Призрак исчез.
Безжизненное тело Влада мешком осело на пол.
Я стояла, забыв обо всем, и не могла оторвать взгляда от сокурсника. В голове не укладывалось, что Влад, который больше всех пекся о некромантах, чем-то не угодил Моране.
– На выход все, – скомандовал Анхайлиг, разрывая тишину. – Хватит столбами стоять, церемония Посвящения окончена.
Как на деревянных ногах я пошла к дверям.
Мы вышли из зала. Я старалась не думать о том, что произошло с Владом, однако не получалось – образ мертвого адепта-гордеца неотвязно стоял перед глазами. Но как же так? Это что, умереть на Посвящении мог кто угодно? И я? Я только подумала об этом, как, прерывая всеобщее молчание, мою мысль озвучил Серж:
– Магистр, получается, умереть там мог любой из нас?
– Да, – коротко ответил Анхайлиг. – Поэтому я этот день и ненавижу. Хотя сегодня мы обошлись малой кровью, в прошлом году мы потеряли сразу троих.
– Так неужели нельзя усилить отбор? Если неугодные все равно умирают, не лучше ли…
– По-твоему, отбор был недостаточно