Как говорит Цицерон, никаким словом нельзя более убедительно выразить это понятие, звучащее по-гречески <гедонэ>, чем словом voluptas; этому слову все, знающие латинский язык, придают два значения: радость в душе от сладостного возбуждения и удовольствие тела. Высшая добродетель есть благо, смысл которого заключается в добродетельных качествах и к которому следует стремиться ради него самого, а не ради чего-то другого. В этом сходятся Сенека и прочие стоики. Цицерон, к примеру, говорит: под добродетельным мы понимаем то, что похвально само по себе, отвлекаясь от всякой пользы, от каких-либо результатов и наград. Honestum греки называют calon. Я полагаю, что к этому определению ты, Катон, не можешь ничего добавить. Каждый из нас называет свое благо не только высшим, но и единственным, ты, привлекая Зенона, я Аристиппа, который, как я считаю, думал об этом правильнее всех.
Те четыре качества, которые вы пятнаете именем добродетели и которых требуете от себя с обычным высокомерием, не достигают ничего другого, как этой же самой цели [наслаждения]. …Благоразумие – я скажу об этой очевидной вещи очень кратко – заключается в том, чтобы уметь предвидеть выгодное для себя и избегать невыгодного. Известно, что говорит Энний: ни один мудрец не является мудрым, если не может сам себе быть полезным. Умеренность состоит в воздержании от какого-либо одного удовольствия, с тем чтобы наслаждаться многими и большими… Справедливость – в приобретении у людей расположения и выгод, [в снискании] благодарности…
Перед вами истинное и краткое определение добродетелей, среди которых наслаждение будет подобно не блуднице среди матрон, как болтает позорнейший род людей – стоики, а госпоже среди служанок. Она приказывает им одной поспешить, другой возвратиться, третьей остаться, четвертой ожидать, восседая сама и пользуясь их услугами.
Ты, [Катон], привел много примеров. Поскольку каждый из них в отдельности мне нет смысла опровергать, нужно сразу заметить следующее: что бы ни делали те, которых ты перечислил, они делали это ради одного наслаждения, и этого даже ты не смог бы опровергнуть. Чтобы укрепить эту основу, скажу, что роду живых существ ничего так не выделено природой, как сохранять свою жизнь и тело и уклоняться от того, что покажется вредным. Ничто более