– Звериная тропа. Лоси здесь весной переходят дальше. Да и другой зверь к реке ходит. Звери они ведь тоже лапы по бурелому ломать не любят…
Вокруг постепенно светлело, и вот загомонили птицы, как-то дружно и сразу. И потеплело на душе, все ночные страхи исчезли бесследно. Хорошо как! Солнечные лучи пронизали тайгу, яркими полосами ложась на кусты и деревья, скользили по лицу теплыми лапами… Вот и Чарыш. Красивый и своенравный, с перекатами и омутами, зажатый здесь с одного берега крутым обрывам, а с их стороны тайгой, выходящей к самой воде. Река уходила вдаль, в горы, и от панорамы захватывало дух… Спустились к воде и пошли по большим прибрежным окатышам, прыгая с камня на камень и вглядываясь в воду. Вот отец замер, изогнулся весь и ударил острогой в воду прямо себе под ноги. И сразу кто-то сильный забился в воде, взметывая фонтаны брызг и выдергивая острогу из рук. Но отец не сдавался, давил ее вниз, прижимая рыбину ко дну. Матвейка подбежал ближе, и из-под руки отца увидел здоровенный малиновый хвост, никак не меньше весла от соседской лодки – обласка. Ух ты! Таймень! Точно таймень! Вот его черная широкая, округлая как бревно, спина, и мощная широколобая голова, и малиновый хвост, бьющий по воде. Отец держал тайменя, навалившись на острогу всем весом. А та дергалась, норовя вырваться из рук или сбросить отца в воду.
Но вот и речной гигант устал, перестал биться. Лежал на дне и шевелил плавниками да жаберными крышками разгонял мелкие камешки. Отец, все так же держа острогу одной рукой, спрыгнул в воду и навалился на тайменя, сел на него верхом. Ух великан! Сейчас, увидев отца, сидящего на рыбине, Матвейка понял, что таймень значительно больше, чем ему показалось вначале. А таймень заворочался, забился под отцом, но уже поздно. Отец подхватил его обеими руками под жабры и выволок на берег. Упал рядом с ним, тяжело отдуваясь. Матвейка смотрел на рыбину, разинув рот от удивления. Темно-синяя, почти черная спина постепенно переходила к более светлым бокам и совсем белому брюху. Ярко-малиновые плавники размером в отцовскую ладонь и хвост, широкий и мощный. Лобастая голова с мощными толстыми губами и маленькие черные глаза. Таймень потряс его своими исполинскими размерами. Отдышавшись, отец быстрыми движениями вспорол тайменю брюхо, вывалив оттуда большой клубок потрохов, вырвал жабры. В желудке тайменя они нашли частично переваренную щуку килограмма на четыре. Ох и здоров! Отец с трудом взвалил рыбину на плечи, продев веревку через губастую тайменью пасть, и пошел к зимовью. Широченный малиновый хвост волочился по земле. Шли с передышками, да и немудрено – таймень весил пуда четыре, не меньше. Но дошли все же. Отец подвесил тайменя на вбитый в стену сук, и пошел отстирывать одежку – весь пропитался рыбьим духом. Если сразу не отстирать, через день придется выбросить.
Уходя, сказал:
– Запрягай, домой поедем
Матвейка расстроился было, но потом вспомнил про таежный закон. Тот, который «не бери