– Не сдаешься, девочка?
Отвечать не хотелось. Да и какой смысл говорить о чувствах и желаниях? Они не имели значения.
– Я думаю, ты готова, принцесса, – его тон спокоен и рассудителен, и от этого еще обиднее.
Принцесса? Нет, наследница империи умерла в далекой юности и не собиралась воскресать!
– Ты действительно готова. Надеюсь, мы долго не увидимся… Береги свою новую жизнь, госпожа, ты ее заслужила.
И мир изменился. Взорвался, закружился мириадами звезд, но ей не было страшно. Безудержная радость заглушала крохи сомнения перед будущим, а в душе бушевало ликование: «Мерзкий праведный старик, мы встретимся нескоро! Я обманула тебя! Смирение и раскаяние ценятся в твоем мире, ты сам говорил. Но больше никаких добродетелей! Я переиграла бога Смерти, и пришло время подумать о мести! Принцесса умерла? Нет, она будет жить вечно».
***
Снега в Кирате не видели лет сорок – с тех самых пор, как отошедший от дел некромант избрал город своим пристанищем. Многие верили: колдун продолжает творить темные дела, вот боги и посылают ему предупреждения. Что ж еще думать, если зимой столицу Тойянского графства тучи будто обходят стороной? Зато летом небо на дождь не скупится! Порой даже приходится нанимать приезжего мага – чтобы разогнал облака и не дал урожаю сгнить.
Но в этом году природа отклонилась от привычного сценария. В первый день месяца сечника1, когда тьма отступает, а светлая пора становится длиннее, небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Снег шел, не переставая, от полудня до вечера, затем прекратился так же внезапно, как и начался.
Многие решили – это хороший знак. Сменил некромант гнев на милость (или помер наконец-то), и жизнь в городе улучшится. Отремонтируются дороги, зазеленеют огороды… А, главное, графство перестанут называть Проклятым и объезжать десятой дорогой!
Но были и те, кому внезапный снегопад не понравился. Старый гончар, торговавший у испорченного фонтана на главной площади, так и сказал одному из местных пьянчужек:
– Недаром говорят – как снег на голову! Быть беде, друг, быть великой беде!
Хоть гончар и не считался истинным пророком, а пьяница – авторитетным источником, эти слова медленно расходились по городу.
Прошел сечник, затем лютник2. Держалась обычная для зимы погода, и разговоры слегка поутихли.
Минула весенняя распутица, зацвели сады… Люди поверили, что все напасти остались в прошлом, и только старик у фонтана повторял:
– Как снег на голову… Быть беде!
А в последний день травника3 на площади появился гонец из самой Влаи, столицы Веллийской империи, чтобы огласить волю правителя.
«…отныне Тойянское графство провозглашается независимым королевством Тойяной и переходит в безраздельное владение Его Высочества светлого принца Арголина…» – большинству горожан хватило этих строк, чтобы понять: горести отнюдь не закончились.
Во-первых, о молодом наследнике, которого сделали повелителем далекого захолустья и навсегда лишили права на веллийский трон, слухи ходили самые противоречивые – от откровенно восторженных (преимущественно со стороны провинциальных невест) до обвинений в теплых отношениях с не-людьми. Конечно, все понимали – в столице свои порядки и, порой, о них даже подумать стыдно, но не-люди?!
Нет, подобного Тойяна не собиралась терпеть. Тем более, принц слыл сильным магом, и это подчеркивало глубину его падения. Чувствовать магию людей и знаться с выходцами из Старилеса4? Такому нет оправдания!
Вторая же проблема заключалась в том, что граф, едва оправившись от новостей (пусть земли Тойяны ему и не принадлежали, расставаться с ними он не спешил), начал распродавать имущество. Увы, не затем, чтобы наслаждаться необременительной жизнью знатного господина, как советовал Его Величество Малдраб Четвертый, император Велли. В городе появились сомнительные типы, при одном взгляде на которых киратцы спешили убраться подальше, не проверяя, на месте ли кошелек. Улицы опустели…
И тогда в игру вступил подзабытый всеми старый некромант. Он воздержался от угроз, только напомнил графу: у того есть оружие эффективнее наемников. Оружие, против которого пока не изобрели защиты!
Красавица-дочь – проверенный временем инструмент влияния на важных персон. Что почетнее – быть главой маленькой провинции или же тестем будущего короля? Сватом великого императора! Колдун утверждал, будто Его Величество такой идее непременно обрадуется и побежит принц к венцу как миленький.
Попытка – не пытка, как говаривал местный подслеповатый палач, в очередной раз промахиваясь мимо шеи приговоренного. Граф отправил в столицу донельзя вежливое