Уже не теплое, но по-летнему яркое сентябрьское солнце готовилось снова спрятаться, дойдя до края маленького просвета в серых тучах, который сделал своими руками Марк. Неприметный подросток в поношенной синей форме и с дорогим кожаным портфелем под мышкой двигался к центральной городской школе. И на этот раз он решил быть менее разговорчивым…
Глава 9. Обратная сторона монетки…
Кот Цезарь
– Глупые приматы! Ни шерсти, ни мозгов! Вот куда мы так летим? Как у них это модно называть – на работу? Видать на работе так хорошо, что взрослых оттуда за хвост не вытянешь! Постоянно задерживаются! Ночуют! А если с концами жить переедут, то кто, простите, будет меня кормить? – продолжал свой монолог кот, вылизывая заднюю лапу – именно ее ночью прищемил Никитка Колтин, когда обчищал дом Златоновских. Но ума и ловкости Давида хватило лишь только на то, чтобы забинтовать животному хвост. Собственно, на этом все самолечение благополучно закончилось, и на семейном совете было решено отвести кота к ветеринару. И теперь Цезарь ворчал всю дорогу.
– Да замолчи ты! А то кастрирую! – гаркнул Давид, большие, болотно-зеленые глаза, были не только выпучены, но и залезли высоко на лоб, бегая из стороны в сторону. «В брюках нет! В пиджаке пусто! Да где же она? Где моя счастливая монетка? Неужели ее упер этот странный пацаненок? Встречу – уши оборву!»
Да, Давид был очень суеверным. Все успехи и неудачи он приписывал своему любимому амулету детства – мелкой старой монете достоинством… а какая разница, ведь цифра, отображающая ее номинал, давно стерлась. Однако, любой продавец с удовольствием бы взял этот раритет в качестве платы – монетка была из чистого золота. Одна ее сторона «решка», была затерта до блеска, вторая «орел» потемнела и даже позеленела от времени. Будучи мальчонкой лет пяти, Давид получил ее от своего отца, тот – от своего деда и так далее. Ее происхождение и история оставались тайной. Передаваясь из поколения в поколение, монетка слышала сотни желаний, видела множество побед и поражений, все это время оберегая и спасая своих обладателей. На ней были выбоины от пуль вперемешку с царапинами от стрел и ножей, одна грань была подплавлена во время пожара, другая потемнела от застывшей крови. Ей нельзя было расплачиваться, кому-то дарить и тем более – терять.
– И куда это мы так летим?! – воскликнул Виктор, глядя на спидометр, – 60…70…90… Капитан! Притормози!
«Она скорей всего где-то в машине. Закатилась под сидение, как в тот раз.» – Успокаивал сам себя Давид, мчась на всех парусах к тому месту, где утром сбил седого черноглазого мальчика. Тут он наконец-то услышал слова шефа и ударил по тормозам, – ой… простите, босс! И все-то на нервах! Столько нервов!
Нет, увы, монетки не было в машине. Давид не помнил, как случайно обронил ее, когда рылся в своих карманах, пытаясь найти ключ зажигания. Она до сих пор валялась