– Ну смотрите у меня. Если что, кричите.
– А что, прибежите? – всё же не смог промолчать Горгенштейн.
– Неа, зато будем знать, куда соваться не стоит, – заржал шутник. – Проходите давайте, нечего тут торчать.
Жерар благодарно кивнул и торопливо зашёл внутрь, Лука поспешил за ним. Но не успел он сделать и пять шагов, как его вновь окликнули.
– Эй ты, малой! Я тут вспомнил. Ты же этот… Горуштай?
– Горгенштейн, – процедил Лука, ненавидевший, когда его фамилию коверкают.
– Да без разницы. Тебя тут одна мадам искала вроде. Спрашивала, не проходил ли тут мальчишка твоего роста, из Орхана. Мамка твоя, походу.
– И что?
– А ничё, – захохотал вновь весельчак. – Домой спеши, вот чё, пока твоя мамка тебя сама тебя не нашла и башку не свинтила. Злющая была баба, у-ух.
Лука ощутимо побледнел, это было заметно даже в свете фонарей.
– Всё-таки матушка решила проведать меня в Орхане. Мне не жить.
– А ты её сам первый убей и оживи снова, тогда она будет как шёлковая, – прошептал ему на ухо Жерар, гадко улыбаясь. – Ты же такое должен уметь, тёмный.
Лука вздрогнул и оглянулся, как будто опасаясь, что их могут подслушать.
– Ты бы это… завязывал бы со своими шуточками.
– Да не злись, – похлопал его по плечу Жерар. – Пойдём, до дома тебя провожу. А то мало ли что. Выглядишь прям беззащитной жертвой, вдруг кто клюнет, придётся потом мне от трупов несчастных грабителей избавляться. Всё-всё, уже заткнулся!
Дома Луку ждал не слишком ласковый приём, но мать, немного пошумев, достаточно быстро отпустила уставшее дитятко в постель. А вот на следующее утро его ждало выяснение с гораздо более проницательным собеседником. Лавель Горгенштейн, проспавший субботнюю утреннюю службу, и заснувший прямо посередине вечерней, вернувшись обратно к себе в спальню, заметил несколько посторонних следов рядом со своим домом, а затем и пропажу.
– Ты зачем взял эту кость? – шипел Лавель, тряся младшего брата за воротник. Тот стоически сохранял спокойствие, дожидаясь, пока его обычно спокойного брата отпустит.
– А чего ты её не выкинул?
– Освятить хотел, прежде чем уничтожить, а потом забыл про неё!
– А я ничего не забываю. Вот и забрал свою собственность.
– Маленький подо… а-а-а, хватит пинаться!
– А ты хватит меня душить!
Матушка, услышав шум, заглянула в комнату и поинтересовалась:
– Мальчики, у вас там всё хорошо?
– Я тут его учу правильно поклоны в храме бить, – прижимая к себе Луку в удущающих объятиях, и не давая ему вырваться, сказал Лавель. – Он ведь так интересуется служением Господу нашему Иерониму. Правда ведь?
Тот полузадушено кивнул, и мать, кинув на своих "маленьких ангелочков" любящий взгляд, покинула их.
Лука тут же вырвался, волком глядя на Лавеля.
– Ещё хоть пальцем тронешь, я на тебя сыпь наведу! Вот твои прихожане обрадуются священнику