– А я ему и говорю: «Ирод ты, Сидор! Почему пацанов обижаешь?»
– Постойте-постойте… Это вы сейчас о ком?
– Так о местном алкаше. Зальет глаза с утра пораньше и колотит ребятню. Никой управы на него нету.
– Какую ребятню? – замирает Лена.
– Свою, ясное дело. Димку да мальца… Никак не запомню, как его звать.
– Как колотит?
– Ясен пень, как, смертным боем бьет. Глядишь, и прибьет когда-нибудь, ненароком.
– Вы это сегодня видели? – добивается Лена, а сама уже натягивает на ноги кроссовки.
– Да почитай каждый день наблюдаю. Ну и сегодня, как к вам шла…
– Каждый день наблюдаете, как издеваются над детьми и молчите? – взрывается Плюшка.
– Ну так, а мне что, больше всех надо… Он же отец.
Лена буквально взвыла. От черствости окружающих, от их равнодушия, от своей бессильной злобы. И выбежала из дома. Всю дорогу до хаты этого… Сидора только одна мысль пульсировала в голове – успеть. Преодолела путь в рекордные сроки, дернула обшарпанную калитку. Во дворе – никого. Толкает дверь в дом – открыто. Заходит, морща нос от устоявшегося «аромата» дешевого курева и самогонки. Проходит через грязные, запущенные комнаты – никого. Выходит во двор, с наслаждением втягивая в себя свежий воздух, и слышит тонкий хнычущий звук. Сердце обрывается. Димка! Сидит на пне за домом, прижимает к себе руку с грязными рамками ногтей.
– Привет, – выдавливает с трудом девушка и садится рядом на пень. Ни в коем случае не показать, как ей его жалко! – отдыхаешь?
– Угу, – бурчит мальчонка, шмыгая носом.
– Ты тоже с дерева упал? – косится на его побитые руки, и представить боится, что там у него под одеждой творится. А тот зыркает на нее волчонком, и отвечать не собирается.
– А Кирюша где? – вдруг спохватывается девушка.
– В