Одиночество. Пути преодоления: в Церкви, семье и обществе. игумен Нектарий Морозов

превращается. «Да, я грешен, но я же семью не бросаю, остаюсь мужем, отцом». – «А вы понимаете, что живой человек, с вами под одним кровом находящийся, от этого чувствует пустоту, холод, что это разрушает вашу жизнь?» И опять: «Ну, я понимаю, что это такая моя нехорошая и греховная слабость, но какое отношение это имеет к браку?» И это уже не просто отрицание глубины, это отрицание вообще другого человека. А насколько извращаются здесь понятия, можно увидеть на примере вышеописанной ситуации: когда при этом, в свою очередь, изменяет другой супруг, он оказывается непрощаемым подлецом.

      Хотя бывает и еще иначе: «Ну изменит она мне тоже – и что? У нас семья, у нас же дети, в конце концов». Или даже: «А она знает. И не воспринимает как измену – понимает, что у нас семья, дети…»

      И это говорят люди, не где-то на улице встреченные, неверующие и не читавшие Евангелия, – это говорят люди, находящиеся в процессе воцерковления. Вот где глубины и дебри!..

      А выйти из дебрей бывает порой достаточно просто. Нужно задать себе такой, может быть, на чей-то взгляд, наивный, но недвусмысленно обозначенный в Евангелии вопрос: «А что, если другой поступит со мной так, как я поступаю с ним?» Только отвечать на него нужно честно: «Смогу ли я принять как должное, если он вот так же ранит мои чувства? Может быть, это случится в другой ситуации, может быть, когда я уже и думать забуду об этой проблеме…» Конечно, мы живем в мире, где люди могут рассуждать как угодно, где практически любые воззрения можно принять как норму, но о себе – о том, чего бы он хотел и не хотел для самого себя, – человек обычно рассуждает достаточно трезво. И это как раз то, что может помочь поставить все на свои места.

      «Ты меня любишь?»

      Говоря об одиночестве в семье, нужно обязательно сказать, что одиночество – буквальное, физическое – бывает человеку в какие-то моменты решительно необходимо. Не важно, есть ли у него близкие люди и насколько он дорожит ими. Не случайно о Господе сказано, что Он уходил в пустынные места и молился (Лк. 5: 16). Уходил от многолюдной суеты, от той толпы, которая была постоянно вокруг

      Него. Совершенно ясно, что Он не тяготился этими людьми, Он Сам шел к ним, ради них – и ради всех нас – Он и явился на землю. Но вместе с тем Господь Своим примером показывает, что естественно для человека уклоняться на некоторое время от общения – человеку нужно время, чтобы побыть наедине с собой и наедине с Богом. Это даже нельзя назвать временем отдыха, потому что именно так человеку свойственно принимать наиболее важные решения, обдумывать все самое трудное, скорбное в своей жизни. И непонимание окружающими этой потребности в одиночестве бывает очень болезненно.

      У митрополита Антония Сурожского есть такой пример. Человек может порой молиться Богу в таком опустошенном, внутренне истощенном состоянии, что даже не способен ощущать своей любви к Нему. Но его слова о любви к Богу будут правдой, потому что эта любовь в его душе есть: пусть он и не может проявить ее сейчас, об этом свидетельствует