Красуясь колечком в носу.
А сейчас я расскажу вам историю этого Свина и почему он стал жить на краю земли.
Будучи еще поросенком, он жил в Девоншире со своими тетушками, мисс Доркас и мисс Поркас, на ферме под названием Пиггери Поркум. Их уютный, крытый тростником домик стоял в саду на вершине крутого холма.
Почва там была красной, а трава – зеленой. А где-то внизу, вдали, виднелись утесы и клочок ярко-синего моря. По нему ходили суда с белыми парусами и вставали на якорь в порту Стаймута.
Я часто замечала, что у девонширских ферм очень странные названия. И, если бы вам довелось заглянуть на ферму Пиггери Порум, вы решили бы, что и обитатели ее тоже довольно странные! Тетушка Доркас была тучной рябой свиньей и держала кур. А тетушка Поркас была крупной и улыбчивой свиньей черного цвета и брала на дом стирку. Однако в этой истории мы уделим им совсем немного внимания. Обе тетушки прожили свою жизнь в достатке и спокойствии, а в конце стали беконом. А вот их племянник Робинсон ввязался в такие приключения, какие никогда еще не случались ни с одной свиньей!
Поросенок Робинсон был очаровательным малым; бело-розовым, с маленькими голубыми глазками, толстенькими щечками, двойным подбородочком и вздернутым пятачком, в который было продето самое настоящее серебряное колечко. Робинсон мог его увидеть, если закрывал один глаз, а вторым косил.
Робинсон всегда был доволен и счастлив. Он целыми днями носился по ферме, пел сам себе песенки и хрюкал: «Уи-уи-уи!». Тетушки страшно скучали по его песенкам, когда он покинул ферму.
– Уи, уи, уи? – отзывался Робинсон, стоило кому-то с ним заговорить.
– Уи, уи, уи? – прислушивался он, склонив голову набок и скосив один глаз.
Старые тетушки Робинсона кормили его и баловали, но не давали ему покоя.
– Робинсон! Робинсон! – звала тетушка Доркас. – Скорей сюда! Курица закудахтала. Принеси мне яйцо, и не разбей его по пути!
– Уи, уи, уи! – отвечал Робинсон, как маленький француз.
– Робинсон! Робинсон! Я уронила прищепку, подними ее! – звала тетушка Поркас, которая была слишком толстая, чтобы наклоняться самой.
– Уи-уи, – уи! – отзывался Робинсон.
Обе тетушки были очень, очень тучными. А калитки в Стаймуте очень узкие. Тропинка от фермы Пиггери Поркум – вытоптанная красная дорожка среди зеленой травы и маргариток – пересекает множество полей. А везде, где одно поле переходит в другое, есть ограда с калиткой.
– Это не я слишком толстая, это калитки слишком узкие, – говорила тетушка Доркас тетушке Поркас. – Вот скажи, если бы я осталась дома, ты через них протиснулась бы?
– Нет. Уже два года как нет, – отвечала тетушка Поркас.
– Ужасно, просто ужасно, что посыльный разломал свою телегу как раз накануне рыночного дня! А яйца нынче по два шиллинга и два пенни за дюжину! Как думаешь, далеко придется идти, если не напрямик через поля, а по дороге?
– Четыре мили, и это только одну сторону, – вздохнула