9
См.: Крюков Ф.Д. На диком Дону. – «Русское богатство», 1898, № 8, с. 59; № 9, с. 122.
10
Крюков Ф.Д. На тихом Дону. – Русское богатство, 1898, № 9, с. 124.
11
Короленко В.Г. Избранные письма, т. III. M., 1936, с. 179–180.
12
Короленко В.Г. История моего современника. – Собр. соч. в 10-ти томах, т. 5. М., ГИХЛ, 1954, с. 22.
13
Письмо к С. Протопопову от 25. VIII. 1920 г. – Былое, 1922, № 20, с. 26. Известие о смерти Шмелева оказалось ложным, время его помиловало, он жил и творил еще 30 лет. Крюков погибал дважды – еще и как писатель, 70 лет ждал он воскрешения; дождался.
14
На Дону говорят: песню не поет, а играет.
15
Как здесь ясно проступают знаменитые мотивы того же любимого Крюковым Глеба Успенского, автора «Будки» с Мымрецовым в ней и его зловещим лозунгом «тащить и не пущать».
16
Своеобычное, как нам кажется, выделяем всюду курсивом.
17
Известно, что сам Крюков имел хороший голос, прекрасно пел – особенно любимые им старинные казачьи и русские народные песни.
18
Крюков Ф.Д. На тихом Дону. – Русское богатство, 1898, № 10, с. 154.
19
Он очень интересен и сегодня, хотя… нет у его произведений о казаках тайной магии «Тихого Дона», который можно перечитывать много раз и с любого места.
20
Повесть о личных переживаниях в Орле. Отдел рукописей Библиотеки им. Ленина (ОР ГБЛ), ф. 654, картон 2, ед. хр. 23.
21
Записная книжка с литературными набросками. ОР ГБЛ, ф. 654, к. 2, ед. хр. 19.
22
Очерк-воспоминание «Сестра Ольшвангер» (1915).
23
Сам Крюков любил слово «товарищ», имевшее хождение в кругу «Русского богатства».
24
Повторимся: этика Крюкова непредставима без образа вечной труженицы, неистощимой заботницы о своем «чадушке», как и без образа родных мочежинок и голубых неспешных рек. Как часты у Крюкова образы матерей, женщины у него почти сплошь несчастны, маются бедой своих непутевых сыновей, оттого и родина для писателя – «милая и несчастная»: «настоящий сын тихого Дона», считает он, должен быть добр и жалостлив к женщине, к отчему краю. У Крюкова-беллетриста, решительного противника всякого насилия, в том числе революционного, мы не отыщем жестких ритмов «Тихого Дона», – он «мягкий», «округлый», не приемлющий жестокости. Для его поэтики совершенно неприемлем жуткий эпизод распятия казачьим взводом несчастной польки Франи, он никогда не напишет сцену убийства Подтелковым – Чернецова или казни подтелковцев – станичниками, не бросит своего героя рубить молодых матросов, как это сделал Гришка Мелехов, не для него заеденный, обсыпанный отвратительными насекомыми Пантелей Прокофьевич…
25
Письмо от 30. X. 1916 г. ОР ГБЛ, ф. 654, к. 3, ед. хр, 3.
26
&nb