Правда, не в меру оптимистичное сталинское выступление серьезно подкорректировало сообщение Центральной ревизионной комиссии РКП(б) о том, что в ряде случаев Учетно-распределительный отдел ЦК, направляя своих работников в наркоматы, лишь вносил элемент дезорганизации в работу государственного аппарата: «Товарищи, решающие судьбу не только председателей и членов правления трестов, но даже директоров фабрик, фактически распоряжаются, ни разу не побывав в той отрасли промышленности, которой они практически руководят, будучи совершенно неориентированными в тех вопросах, которые определяют работу той или иной отрасли промышленности»506. Уточнение, что такое положение «легко можно устранить»507, в корне ничего не меняло.
Естественно, грубое сталинское вмешательство, выразившееся в насаждении на ответственные хозяйственные посты дилетантов, не могло устроить большинство ленинских наркомов, которые привыкли видеть себя во главе пролетарской революции и с возмущением наблюдали, как значительную часть их более молодых, с точки зрения стажа в партии, товарищей партийный диктат довел до боязни апеллировать ко Всероссийскому съезду РКП(б) как верховному партийному органу508. В. И. Ленин еще доживал свои дни в Горках, когда старые большевики из Совнаркома во главе с Л. Б. Красиным вынесли дискуссию о первородстве СНК и Секретариата ЦК РКП(б) на Двенадцатый партийный форум.
Глава 2. «Верхи нашей партии до сих пор построены так, как это было два десятка лет назад…» Ленинские наркомы против диктата
В начале 1920-х гг. В. И. Ленин вполне допускал принятие ключевых решений в Политбюро ЦК РКП(б) и их простое проведение через СНК и СТО РСФСР «в советском порядке»509. Будучи в силе, вождь мировой революции определял в Советской России все, в частности, персонально координировал деятельность Политбюро и рабоче-крестьянского правительства510, поэтому четкая схема взаимодействия Политбюро и высших правительственных органов отсутствовала. Руководство правительством со стороны ЦК и его органов не носило систематического характера.
10 февраля 1922 г. председатель СНК РСФСР выслушал жалобу Г. М. Кржижановского на бестактность высшего партийного руководства и заступился за одного из своих старейших соратников, направив на следующий день секретарю и члену ЦК В. М. Молотову для согласования по телефону товарищам по Политбюро ЦК РКП(б) следующее послание: «Кржижановский… мне горько плакался», что у Госплана РСФСР «большая работа» по расчету «единого хлебного налога» и «что-де оборвали ее», даже не соизволив выслушать председателя этого органа. Ленин просил предоставить Кржижановскому 3—4-дневный срок и до этого времени постановление о цифре налога «не печатать»511. Однако в материалах Политбюро составителям полного собрания сочинений Ленина никакой реакции на просьбу вождя выявить не удалось. Судя по перечню повесток