А Хан до сих пор не мог заставить себя сходить на смотрины невест. Его раздражали покорные девицы, которые скромно усаживались на скамейках во дворе закрытой школы. Одинаково причесанные, одинаково одетые и с одинаковым смирением в глазах. В них не было огня, только лишь покорное ожидание.
Вот Ева была другой. Живой, яркой, порывистой.
И стала Хищницей.
Хан незаметно вонзил ногти в ладонь, болью прогоняя воспоминания, спросил:
– Ты не в курсе, что произошло? Тебя тоже сорвали?
– Не в курсе. Я был дома, в Дортмунде, с Анжеликой. Сам не понимаю, что произошло.
Они подошли к стальным дверям лифта. Тот мигнул зеленой кнопкой, открылся. Просторная кабина с матовыми стенами впустила их и еще нескольких членов Ордена, бесшумно ухнула вниз.
– Явно нечто из ряда вон выходящее. Я в Риме лет пять не был.
– То же самое. Слышал… ходят слухи, что Магистры паникуют. Вопрос почему.
– Да уж…
Хан мог бы поинтересоваться у Вацлава – несостоявшегося тестя, но после разрыва помолвки с Ирен старался не навязывать ему свое общество. Вроде бы тот не злился, и Рождество они отмечали в одном доме в семье Богдана. Ирен уже с ними, правда, не было. Они с мужем путешествовали, наслаждались друг другом и планировали, как жить дальше.
Лифт доставил и выпустил двух Инквизиторов в широкий и такой же светлый коридор. Правда, здесь на стенах висели надписи на латинском: выдержки из Свода тамплиеров и инструкций Торквемады, одного из самых известных в свое время инквизиторов. Здесь народу было еще меньше. И все направлялись к высоким распахнутым дверям из тяжелого дерева. Двери резко выделялись из аскетичной и деловой обстановки вокруг, покрытые искусной резьбой, образовывавшей латинские символы. Хан не сразу понял, что при должном умении в них можно увидеть слова молитвы. Одной из многих, которые вбивали им в головы. Порой – в прямом смысле слова.
Ева точно ведьма. До сих пор он даже не задумывался о том, применимы ли подобные вещи к воспитанникам. Правильно ли силой запихивать в неокрепшие умы то, что надо почувствовать сердцем?
– Ты чего?
Хан вздрогнул и вспомнил, что не один. Оказывается, он замер перед дверьми и просто смотрел на них. Так что Джерд недоумевающе поглядывал на коллегу.
– Ты в порядке?
– Долгий перелет и смена часовых поясов. Хочу в постель с милашкой.
– Не трави душу.
«Тебе-то чего травить, – мысленно проговорил Хан. – У тебя в этом плане полная гармония».
И сделал шаг, переступая порог зала совещаний. Красного Зала, чьи стены, как бы оправдывая название, были затянуты шелковыми обоями цвета подсохшей крови. Их едва можно было разглядеть в том полумраке, что царил здесь. Непривычно после светлых коридоров. Хан незаметно