К ногам не пасть… Вот – царский поезд едет,
И темный взгляд из первого возка
На всех, не любопытствуя, опущен…
Туда, туда – за красным сапожком,
За снегом нескрипучим, за ступенькой,
За нищими, за ближними, за клиром, —
Скорей, скорей, – венчанье проглядишь!
И жаром обдает нетерпеливым,
А в грудь толкнут – и голосить не смей…
Вот, вот – выходят! – Память, оглянись! —
Там, наверху, уже бледнеет небо
И молоко – парное, как зима —
Течет в подойник… Ты туда вернешься
И в глубине рассказа моего
Меня оставишь. Я же предпочту
Теперь не прерывать повествованья;
Но ты сквозь шелуху претерпеванья
Отсюда мне яснее, чем была.
И день родится, и земля светла.
Мистерия
И вот ты лежишь на холодном песке,
И тина и соль на твоем языке,
И в теле гудящем, стихая, живет
Биенье и гул громоздящихся вод.
Внимая немолчношумящий напев,
Нагнись над собою, в лицо поглядев,
И самую нежную, лживую связь
Влюбленной рукой отвести торопясь,
Над влажным от пены свинцовым песком
Встаешь ты и пробуешь воздух крылом.
Когда плачевный плеск вдали затих
И я коснулся берега иного,
Тогда увидел…Но в словах земных
Так мало света! Не вмещает слово,
Что взор вместил на берегах иных.
Блаженно зрение, вместившее Тебя:
Чистейшим зеркалом, влюбленным повтореньем
Преображенное, узнавшее себя,
Глядит с неопытным, счастливым удивленьем:
«Да, это я!» Лицо еще в слезах,
Но самый плач забыт, дитя уже смеется,
И видит свет, сияющий в глазах,
И бросит зеркало – но зеркало не бьется,
И в нем дитя ушедшее смеется.
Да, это я! Я знаю и люблю,
И мне теперь не страшно возвращенье,
И в темный круг без трепета вступлю:
Меня ведет сияющее зренье,
И меркнет свет меж призрачных теней,
Но в слабом зеркале влюбленности моей
Твоей любви смеется отраженье.
«Не то, что здесь подумают; не только…»
Не то, что здесь подумают; не только.
Не только ложь и слабость, нет: душа —
Беглянка, нищенка, знакомка конокрадов —
В такую полночь, на таком подворье
Глядит на гостя дивного и с ним
Заговорить, спросить, откуда нас
Украли в детстве, и – еще важнее —
Промолвить – прорубь, промолчать – петля…
И бродит в нас наречие родное
И взламывает память: так река
Могучая и под глубоким льдом
До дна не промерзает и в себя
Неутоленным бьется вопрошаньем…
Но слов не вспомнить, звуков не связать.
Тогда – сглотни внезапную обиду,
То за одним, то за другим вбегай,
То