Он проходит по ней
Головоногий
Вельветовый
Строгий
Идет, как нужно:
Не задавая лишних вопросов,
Ладони раскрыв, будто лотосы
Грудь оголив солнцу
И когда проносится машина мимо,
Едва его не задев,
Он вздрагивает, но знает:
Не собьется, не допев
И если подошва его наступает
На липкую чужую жвачку,
Он смотрит вперед: взгляд
Всегда выше земли скользит
Любая мелочь, вылепленная в пути —
Уточняющий стимул идти
Она скрашивает дорогу
Добавляет неповторимые детали
Позволяет играть с ними,
Как с детскими карандашами
Рисовать на асфальте глупые шалости
Быть не наброском, а целой картиной
От терракотовой пластины —
До шаровидного места,
Где нечто
Склеивает мертвую божью коровку с живой,
Человеческую руку – с травой,
Одну звезду – с другой,
Самого себя с самим собой.
Ладони раскрытые лотосы
Ладони озера бездонные
Водопроводная капля
Сияет цветами в ладонях
Дай же мне в ней отразиться
Всеми своими вопросами
Дай мне спросить о главном
Не зная второстепенного
Дай же тебе отдать
Белые руки лотосов
Озер прозрачные радужки
Ответы больших отражений
Возьми же из рук моих
То единственно данное
Те отголоски музыки
Звучащие в цвете и капле
Ибо нет ничего главнее
Дрожащего водного эха
Цветочного белого пламени
Отданных другому
Что это, белое:
Бумага ли, простыня ли,
Мел ли раскрошенный тонко?
Это кожа грудная сияет ибо иначе не может
Ибо не может иначе,
Иначе —
Темное дерево,
Древесная тьма.
Иначе – существо,
Сжатое до предела,
Ничто.
И кожа грудная сияет ибо иначе не может
Иначе
Непременно случится
Пока же
Кожа грудная сияет ибо иначе не может
Мимо проносятся неожиданные машины
А он идет тихо
Тишайше
Произнести невозможно
Когда воздух
Превращается в мед тишайший
Когда мед
Становится воздух тишайший
Что ему делать,
Кроме идти тишайше
Жонглировать сладкими яблоками
Рисовать яблоки на асфальте
А можно ли изобразить сладость
Мелками запечатлеть
Как воздух сладок
Как он полон
Невидимым
Как это невидимое
Проникает в легкие
Как легкие
Становятся