На конце грунтовки, как и сказал мотоциклист, находились невысокие, но добротно построенные из камня и кирпича винные погреба, за которыми начинался небольшой лесок, покрывающий возвышенность. Молодые листья, уже появившиеся на деревьях и кутарниках, давали возможность маскировки, а толстые стены погребов представляли хорошую защиту в случае боя. Вся техника была загнана в лес и замаскирована ветвями, «Пантер» занял позицию за одной из построек так, чтобы мог контролировать дорогу и съезд к погребам, зенитная установка встала в кустах на самом краю леса, прикрытая тенью деревьев, но с возможностью свободного разворота своих скорострельных орудий в случае атаки с земли или воздуха.
Расставив посты, оберштурмфюрер фон Шенкоф дал остальным разрешение окопаться и отдыхать, а сам влез на башню замаскированного танка. В деревне внизу было тихо, что означало, по крайней мере, что с его людьми пока всё в порядке – он был уверен, что даже в случае засады эти опытные ветераны не дадутся просто так, без боя, и не будут взяты врасплох.
Оставалось только ждать. Внутри танка что-то тихо скрипело и лязгало – механик-водитель, неутомимый венец Манфред Ленц, постоянно с любовью поправлял и ремонтировал всё, что можно в своей новоприобретённой машине – его собственный, точно такой же «Пантер», сгорел во время неудачной атаки на Будапешт вместе со всеми остальными членами экипажа, и с того времени он был тем, кем не хочет быть ни один танкист – пешим бойцом. Когда они наткнулись на брошенный танк, Манфред сразу уцепился за эту возможность и, быстро найдя среди остальных ещё четырёх танкистов, сформировал экипаж и попросил фон Шенкофа о разрешении присоединить танк к их колонне во время похода на Брно. Командир согласился – в конце концов, даже несмотря на свою топливную прожорливость, это была бы самая сильная бронемашина из всего того, что у них было в наличии…
Вышло солнце, в деревеньке где-то завёлся трактор и вовсю кричали петухи. Офицер уже начинал нервничать, когда увидел двух человек, приближающихся по полю в их направлении. Один из них был, без сомнения, Крошка – не узнать его гигантскую фигуру было практически невозможно. Шли спокойно и совершенно в открытую – значит, внизу всё в порядке…
«Янке наверняка остался дома, а Завацки