– Ты чего так дышишь? – спрашивает он с наигранным дружелюбием.
Я сгораю от неловкости под давлением двух десятков пар глаз. Мелкий ублюдок! А то ты не знаешь…
Собираю все силы в кулак и заставляю себя поднять голову и посмотреть ему в глаза – они улыбаются мне, вторя губам, которые уже не могут, да и не считают нужным скрывать ликования. Он закусывает губу, нежно лаская взглядом мое лицо, не стесняясь никого из присутствующих, но заставляя меня краснеть за нас обоих. Я смотрю на него и замираю – как же он повзрослел! Я забыла, как в этом возрасте быстро меняется человек, и что одного года достаточно, чтобы пробрести совершенно иную стать – он стал крепче, крупнее, но по-прежнему был изящен в своей мужественности. Вроде бы даже стал чуточку выше. Но главное было не в теле и не в том, что его лицо стало более угловатым, а юношеская округлость уступала место лаконичности и грубости. Дело в том, как он смотрел на меня. Если раньше его наглость, любопытство и хладнокровный цинизм были результатом пережитого ужаса и юношеской бравады, то теперь, до ужаса хладнокровный, прямой и острый, его взгляд имел все основания быть таковым – мальчик оперился, мальчик встал во весь рост, окинул взглядом свои владения, оценил возможности и увидел далеко идущие перспективы. Мальчик превратился в молодого мужчину.
– Лифт у вас не работает, – на выдохе говорю я, стараясь придать своему голосу тот же оттенок беспечности.
Он удивленно вкидывает брови:
– Да ну? – его улыбка расцветает во всей красе, открывая жемчуг зубов. Он переводит взгляд на Белку и Низкого. – И серьезная поломка?
Эти двое отрывают глаза от телефонов и, глядя поверх них, расплываются в жутких ухмылках:
– Не то, чтобы очень, – мурлыкает Белка. – Так… минут пять работы.
– Даже вспотеть не успели, – добавляет Низкий,
– Но теперь все в порядке, – кивает Белка, и они оба тихо хихикают.
Лифтеры хреновы!
Максим, глядя на этих отморозков, при всей строгости и лаконичности момента и своего внешнего облика, мгновенно загорается – искры вспыхивают в его глазах, рот растягивается в широкой улыбке, сверкая зубами. Он снова смотрит на меня. Едва сдерживая хохот, он прочищает горло и поворачивается к людям, сидящим за столом и терпеливо наблюдающим эту сцену:
– Давайте закругляться.
Круглолицый, розовощекий мужчина, сидящий ближе всего по левую сторону стола, говорит высоким голосом с отдышкой тучного человека:
– Максим, по последнему пункту так ни к чему не пришли.
– Хм… А что там у нас? А… да. И на чем