Сквозь пепел и прах. Светлана Волкова

возвращаться чаще.  Но с определенного момента его усилия пропадали втуне.

      В 1431 году записи Иртаны о его приездах стали совсем лаконичными и безэмоциональными. Упоминания его поступков, далеких от детских проказ, обрели беспристрастность. «Кэр и его друзья подожгли зернохранилище Тигаров. Хвала Создателю, Эйдас подоспел вовремя и потушил пожар магией. Иначе Кедари разорилось бы. Мы с Эйдасом приказали ему покинуть поместье. Пусть гуляет в Арейнате или возвращается к Фаэлон. Пора прекращать эти выходки».

      Эдера сжала кулачки и сделала жест торжества, выкрикнув шепотом: «Да! Так ему!» Неужели родители наконец объединились, чтобы поставить на место великовозрастного пакостника?!

      Начиная с 1431 года, параллельно отстранению Иртаны от сына и сближению с мужем, увеличился объем записей на ларено. Абзацев на ремидейском стало совсем мало, и они терялись в огромном объеме весталейского текста. Тогда Эдера  вернулась к ранним дневникам и попыталась изучить записи на ларено. Она решила проверить, насколько успешными были ее самостоятельные языковые штудии в монастыре. Сумеет ли она раскрыть тайну весталейских записей леди Иртаны.

      Непроглядная безлунная ночь объяла Кедари. Завтра предстоял очередной напряженный день страды. Но дневники «свекрови» так захватили Эдеру, что она забыла про сон и отдых. Ее познаний не хватало, чтобы разобрать записи Иртаны. Та владела ларено значительно лучше Эдеры. Но девушка смогла опознать начертания некоторых имен собственных.

      Одно из них было – Ларгус. Еще одно, которое Эдера с легкостью опознала – Святая Устина. Нередко повторялись несколько женских имен, одно из которых – чаще других. Эрамия. Имя ассоциировалось у Эдеры с хрониками Обители Святой Устины. Феноменальная память феи услужливо подсказала, что так звали настоятельницу монастыря, управлявшую им два десятилетия в конце прошлого века. Ровно то время, когда леди Иртана была в возрасте воспитанниц Святой Устины.