– Договорились… Брог!
– Вот это другое дело! Эйти, ты же не ревнуешь, правда?
Эйтана выразительно подняла бровь.
– Ты слишком высокого о себе мнения. С чего бы мне тебя ревновать? Ты свободен и можешь делать что хочешь с кем хочешь.
– Ага, все-таки ревнуешь! – нелогично заключил Керф.
Эйтана воздела глаза, словно жалуясь небу, с каким идиотом свела ее судьба. Тем временем Беделин притянула к плоту короба, которые барахтались возле одинокой колонны. Еще пару дней назад колонна была частью городского особняка, а сегодня особняку не повезло оказаться посреди русла новорожденной реки. Из всего строения каким-то чудом уцелела лишь эта колонна.
– Проклятое течение… Эйт, вы с Бенни придерживайте этот ящик, он полегче. А я пока затащу на плот второй… Эйт… Ты меня слышишь?
Леди Эйтана стояла неподвижно, как окаменевшая, с открытым ртом. Зоркие глаза, расширенные от изумления и ужаса, были обращены к северу. Керф и леди Беделин обернулись на север, чтобы увидеть, что поразило их спутницу. Там, вниз по течению нарождавшейся реки, на холмах возвышалась прозрачная женская фигура колоссальных размеров. В золотых лучах солнца она танцевала и росла все выше в небо. Кроваво-алое сияние губ резало взгляд даже с такого далекого расстояния. Ослепительный белый свет лился из глазниц, белые змеистые волосы струились по плечам.
– Ч..что… ч-что это?… – запинаясь, вымолвил Керф. Беделин в безмолвном оцепенении взирала на немыслимое зрелище.
– Богиня, – выдохнула Эйтана. – Богиня Иртел пробудилась. Река… эта река – Она. Она вернулась из тысячелетнего заточения. Этот потоп был ее пробуждением.
Посреди пустыни пепла стояла нетронутая деревня. Почти нетронутая. Точно кто-то очертил в середине правильный овал и уничтожил все, что осталось за его очертаниями. Несколько домов оказались на середине спасительной границы. У таких строений неведомый художник будто стер ластиком стены, часть крыши, подпола, что попали за грань. Оставшаяся часть рушилась, но пара домов выстояли. Их выжившие обитатели завесили образовавшиеся проемы тряпками, заставили досками из разрушенных домов.
Одним из таких зданий был дом сельского головы. Хозяева загородили провал на месте задней стены дюжиной досок и перемотали их ветошью. Перед крыльцом, обращенным к центру спасительного круга, собрались все селяне, кто уцелел в чудовищном пожаре. Сам голова держал речь.
– Стал-быть, братцы, дорожки у нас нонче