Но всякий раз, когда мои глаза видели слово «смерть», я вспоминал Рауля. Я знал, что после смерти отца у него появилась навязчивая идея. Он хотел узнать, что же такое его Разорбак-старший понял перед смертью. Мой отец говорил мне: «Не делай глупостей. Посмотри направо, вон твоя мать. Опасайся тех, кто прикидывается, что желает тебе добра. Бери пример с Конрада. Ты что, не знаешь, как себя ведут за столом? Для этого есть салфетка. Продолжай в том же духе, и ты у меня получишь. Принеси коробку с сигарами. Не копайся в носу. Не ковыряй в зубах проездным билетом. Спрячь деньги получше. Опять читаешь? Иди лучше помоги матери со стола убрать».
Великолепное духовное наследие. Мерси, пап.
Рауль был не прав, так увлекшись смертью. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: смерть – это просто конец жизни. Точка в конце предложения. Фильм, который исчезнет, если выключить телевизор.
И все же мне все чаще и чаще снилось, как я лечу и там, в вышине, опять встречаю женщину в белом платье. Об этом кошмаре я в дневнике не писал.
27. Индийская мифология
Те, кто знает, и те, кто ведает, что в том лесу вера есть истина, входят в пламя, из пламени – в день, изо дня – в две светлые недели, из двух недель – в шесть месяцев, когда солнце клонится к северу, из этих месяцев – в мир богов, из мира богов – в солнце, из солнца – в страну молний. Когда они достигают страны молний, божественный дух переносит их в миры Брахмана: непостижимо далеко живут они там. В этих мирах находится точка возвращения на землю.
28. Возвращение Рауля
Мне было восемнадцать, когда я решил, что стану врачом. Я поступил в институт и – как знать, было ли это случайностью? – выбрал анестезию и реанимацию.
Я попал в святая святых храма. Я отвечал за людей, желавших выжить. Не буду отрицать, что еще я хотел оказаться поближе к юным жрицам, которые, говорят, ничего не носят под белыми халатами. Но скоро я убедился, что это миф. Медсестры часто носили маечки.
Мне было тридцать два, когда Рауль без предупреждения снова ворвался в мою жизнь. Он позвонил и назначил встречу – разумеется, на кладбище Пер-Лашез.
Он оказался еще выше и худее, чем я его помнил. Он вернулся в Париж. Я был очень польщен, что после столь долгих лет отсутствия он первым делом вспомнил обо мне.
У него хватило такта не заговорить о смерти в первую же минуту. Мы оба выросли и уже не хохотали надо всем подряд. Игры в слова и каламбуры остались в прошлом.
Рауль стал профессором и работал в Национальном центре научных исследований. Он начал почему-то вспоминать своих подруг. Женщины появлялись в его жизни ненадолго. Они не понимали Рауля. Считали его странным. Он ругался:
– Почему самые красивые всегда самые тупые?
– Знакомился бы тогда с уродинами! – ответил я.
Раньше мы бы смеялись как ненормальные, но детство уже прошло. Он слабо улыбнулся.
– Ну