Унимая дрожь, Зоська настороженно примолкла – то, что у Антона оказалось оружие, ей не понравилось. Зачем оружие?
Так бы они спокойно пробирались проселками, выдавая себя за селян из какой-нибудь дальней деревни, в случае задержки и обыска – в карманах ничего подозрительного, как и учил Дозорцев. А тут – наган! Как бы через этот наган не провалить задание и самим не погибнуть.
– А в штабе там знают, что ты с наганом?
– Я сам лучше знаю, с чем мне идти.
– Ой, я боюсь...
– А ты не бойся. Ты на меня положись. Уж мы как-нибудь, – проговорил он игриво и, сжав ее плечи, вдруг поцеловал возле губ.
– Ой! Ты что?
– Ничего, ничего... Знаешь, после той встречи утром я не мог себе места найти.
– Это почему? – в сладком предчувствии спросила Зоська.
– Потому. За тебя испугался.
– О, дурачок! Ну чего ты? – ласково сказала она, невольно прижимаясь к его широкой груди. – Я уже не маленькая. Уже ходила в Михневичи. Помнишь, как там Стукачева повесили?
– Михневичи что? Михневичи тогда рядом были. А тут километров тридцать. По прямой если.
– Так ты за меня испугался? – переспросила она, блаженно улыбаясь в темноте. Это его признание показалось ей таким странным и таким сладостным, что она захотела снова услышать его.
– Ну. А ты это... Уже согрелась, – объявил он, все теснее обхватывая ее за плечи.
Она чувствовала на своем лице его разгоряченное дыхание, сердце ее учащенно забилось, отходящими от стужи пальцами она молча вцепилась в его руки. Но он с настойчивой силой все больше наваливался на нее, руки его скользнули под кожушком к ее бедрам, и она, испугавшись, вскрикнула:
– Ты что! А ну брось! И прочь руки, а то...
– Что?
– Кричать буду!
– Да?
– А ты думал?
– Ну что ж, – сказал он, подумав, и вдруг разнял у нее за спиной свои длинные руки. – Кричать не стоит. Спать будем.
Зоська промолчала, отходя от минутного возбуждения, удобнее закуталась в полу кожушка.
– Ты это не думай. Я не такая.
– Ладно, – сказал он устало. – Считай, я пошутил. Пошутить же можно?
– Пошутить можно. Но надо знать как.
– А ты, гляжу, злюка.
– Пусть злюка...
– Вот уж не думал.
– Может, пойдешь один? Пожалуйста! Плакать не стану.
– Пока погожу, – не сразу ответил он и умолк. Она тоже умолкла, почувствовав, что такой разговор – почти ссора, а ссориться с ним ей совсем не хотелось.
3
Закопавшись по плечи в сено и вдыхая его крепкий травяной аромат, Антон сделал вид, что засыпает. От Зоськи он даже слегка отстранился, оставляя ее в належенном им углублении. Конечно, вместе под кожушком было бы теплее обоим, но Антон не хотел лезть к ней. Еще подумает, что ему только это и надо, что за этим он и бежал следом, догоняя ее в ночи. Но для него вовсе не это было главное, и не затем он догонял ее, едва не потеряв на болоте. Хотя, разумеется, его, мужчину, влекла ее юная женственность.
Теперь он не помнил даже, когда все началось. Возможно, с той вечеринки в Заглядках, когда он танцевал