– А твоя молитва не помогает?
– Не помогает.
– Ладно, если где-нибудь по дороге найду молитву об исцелении глаз, принесу ее тебе на обратном пути.
– Спасибо тебе, но только как я, слепой, узнаю, что ты возвращаешься и в какой день будешь здесь проходить?
– Обратно я собираюсь в день Крестовоздвиженья. Но ты и сам знаешь – у дороги срока нет, рассчитать трудно, поэтому, если я буду здесь раньше или позже и мы с тобой не встретимся, я оставлю молитву под камнем в церковном дворе, а ты ее возьмешь, когда будешь проходить мимо. Только подними камень, и молитва сама вспорхнет туда, куда надо, то есть на небо.
На том они и расстались. Однако после этого разговора кира Спиридона охватил страх. Он испугался, как бы и на него не напали грабители, и поэтому, добравшись до постоялого двора при монастыре Дечани, решил там и остаться, а погонщика с мулами отправить дальше, на Босфор, одного. Однако деньги, что у него были с собой, погонщику доверять он не хотел. Поэтому запрятал каждый дукат в клочок сена и скормил их своему белому мулу. Таким образом, почти все, что у него было, он доверил животному, потом взял ремень и вырезал на нем послание: «Распори брюхо белого мула и пошли мне на эти деньги партию шелка багряного цвета». Этим ремнем он перепоясал неграмотного погонщика Юпитера и велел передать ремень своему поставщику в Царьграде.
Сам кир Спиридон остался в Дечанах, в монастыре, построенном одним королем в благодарность за исцеление от слепоты. А так как времени у него было достаточно, он от нечего делать стал расспрашивать, не знает ли кто что-нибудь о молитве, которая врачует зрение.
Тем временем погонщик с мулами спокойно проделал весь путь. Бережливый по своей природе, он, вместо того чтобы вести мулов за собой, шел за ними и подбирал с дороги навоз. Потом он складывал его в мешок и сушил, чтобы зимой было чем топить печь. И вот, подбирая навоз за белым мулом, он каждый раз с изумлением обнаруживал в нем дукат. Набрав так двадцать пять дукатов, счастливый погонщик прибыл в Царьград. Там он сразу же купил сокола, и тот наловил ему рыбы в бухте Золотой Рог. Наевшись рыбы, погонщик отправился к торговцу, поставщику кира Спиридона, и передал ему в руки то, что было приказано, то есть ремень. Торговец прочел сообщение, вспорол белому мулу брюхо, но так как ничего там не нашел, то не дал погонщику шелка, и тот был вынужден вернуться к своему хозяину в Дечани с пустыми руками. Кир Спиридон, который из-за этого потерял почти все свое состояние, запричитал, принялся рвать остатки волос, которые еще произрастали на его голове под шапкой небесной, продал мулов, рассчитал погонщика и пешком отправился домой только что не побираясь. Таким образом, в Белград он попал не в день Крестовоздвиженья, как собирался и как обещал слепому, а намного, намного позже.
«У дороги срока нет», – думал слепой, напрасно дожидаясь кира Спиридона и молитвы. Стояла осень, и был тот месяц, в котором больше