– Ать-два! Ать-два! – командовал дядя Федор. – Выше ногу!
Я маршировал и замирал от удовольствия. Приклад длинноватой винтовки колотился по ноге, набивал синяк, но я терпел и глядел только вперед, как полагается на строевых занятиях.
– А вы чего смотрите? – спросил дядя у мальчишек. – Если пришли – становись в строй!
Пацаны висели на плетне и переглядывались, только Смолянина почему-то не было среди них.
– Ну, смелей, орлы! После строевой пойдем стрелять из винтовки, – пообещал дядя Федор.
Плетень зашатался, ребятишки кубарем сыпанули во двор и пошли за мной, размахивая как попало руками и шлепая босыми ногами.
– Ать-два! Ать-два! Взяли ногу! Левой! Левой! Ать-два, ать-два!
Потом он вывел нас за ворота и мы потопали за поскотину, в овраг. На середине улицы нам встретился дядя Саша Клейменов. Он отступил в сторону и вытаращил глаза.
– Шире шаг! – прикрикнул дядя. – Ать-два, ать-два!
– Ты чего это, Федор Иваныч? – спросил дядя Саша. – Ты что делаешь-то? Ты куда их?
– На огневую, – серьезно сказал он, проходя мимо. Я слышал, как пацаны дышат мне в затылок и кто-то шепчет: «Дай винтовку! Винтовку дай понесу, а?» Я молчал, как положено в строю.
– Илька – домой! – приказал дядя Саша, но Илька не понял его и продолжал топать замыкающим. Тогда дядя Саша догнал его и выпихнул из строя. – Я кому сказал – домой!
Но Илька что-то замычал, отстал от отца и пристроился в хвост. Дядя Саша остался на дороге – длинный, худой, сутулый, похожий на огромное чучело, и рукава-то болтались очень похоже…
– Эй, Шлем! – запоздало вслед крикнул он. – Ты что, в бога мать, не навоевался? Не накомандовался еще?
Но дядя Федор перекричал его.
– Бего-ом марш! – скомандовал он и тяжело потрусил рядом с нами.
С того дня все мои ровесники в Великанах бежали с утра к нам, приходили и те, что младше, а то и старше, – всем хотелось поиграть в войну, пострелять из винтовки. Только не появлялся Колька Смолянин. Мы забыли про лапту, про погонялу и бабки. Играть в войну было