Собрал вещички, и – адье!
Я колесил по городам
И даже побыл за границей.
Нигде не мог остановиться,
Чтобы осесть навеки там.
Когда я в гости приезжал,
И другу в красочных деталях
Рассказывал о дальних далях,
Я видел, как он уважал
Мой удивительный рассказ,
И даже будто сокрушался
О том, что так и не собрался
Пуститься в путь хотя бы раз.
Но друг не покидал Шарью.
Женился, наплодил детишек,
Откладывал в запас излишек
И жил с семьею как в раю.
А я все реже навещал.
Приеду, вижу – все сначала:
И вновь его душа скучала,
Что не покинула причал.
Под рюмку друг мой все грустит,
Что он не видел дальних далей.
И что теперь уже едва ли
Края чужие посетит…
Мой милый друг не замечал,
Что я к нему все реже езжу
Лишь потому, что сам я брежу
Найти свой рай и свой причал.
*
Неощутимое счастье
Милее всех богатств земли
Мечта, зовущая вдали.
Но если друг пришел к тебе,
Ты предоставь мечту – судьбе.
Беседа с другом в тихий час
Одаривает счастьем нас.
Оно неощутимо,
Но так необходимо.
*
Билетик в один конец,
Да чтобы назад – ни-ни.
И, может быть, наконец,
Вдруг светлыми станут дни.
В путь, в путь, в путь!
Может быть, где-нибудь,
Пусть даже на краю,
Встречу судьбу свою.
Мой поезд летит в ночи.
Огни городов плывут.
Ах, даже душа молчит,
Но звезды меня зовут
В путь, в путь, в путь!
Может быть, где-нибудь,
Пусть даже на краю,
Встречу судьбу свою.
Зимние этюды
*
Смотрю на снег. Он на ладони тает.
Мне кажется, он что-то в жизни знает,
Какую-то загадку, колдовство.
И потому так просто, без печали,
В конце зимы снег так же, как в начале,
Вершит своё простое мастерство.
*
В зимней снежной круговерти,
Под унылым воем ветра,
Протянула руки-ветви
К тополю сухая верба.
И, как будто пух весенний,
Снег слетел с ветвей усталых,
И под белою метелью
Им двоим теплее стало.
*
Ночной этюд
Луна, и небо в звездах черно-синее,
И ветви-лапы в серебристом инее,
И ночь тиха такая безмятежная,
И даль-дорога чистая и снежная.
*
Снова снегом тропки замело
И пурга накручивает лихо.
Но когда-нибудь пурга утихнет,
Станет вдруг и сухо и тепло.
Будет солнце жечь неумолимо,
Будут дни так долги и легки,
Что в конце-концов невыносимо
Сердцу