– Тебе бы тоже не помешало промыть рану, – любезничал я, испытывая к ней жалость.
Хрупкая девушка сражалась с псиной, спасая жизнь кретину, который ее из дома выпер и обозвал сумасшедшей. Она посмотрела на меня уставшим взглядом и снова принялась рассматривать рану.
– Слушай, извини, что нагрубил. Не знаю, что со мной, – мучила совесть, подталкивая на исправление глупых ошибок.
Лориана ничего не ответила. Возможно, не хотела разговаривать. Ну что ж, сам виноват. Оставив ее одну, стал снимать с себя порванную куртку и другие окровавленные вещи.
Протирая, покрытое паром, зеркало, засмотрелся на синяк возле виска. Как же я ужасно выгляжу. Синяк, царапины и щетина. Будто на улице живу, а не дома. Но это не самое страшное. Сейчас в комнате сидит мертвец…
Переодевшись в домашнюю одежду, поправил свои черные растрепанные волосы и зашел в комнату. Лориана, так же сидела на краю кровати, смотря в окно, как зачарованная. Не заметив меня, она продолжала наблюдать за потемневшим небом.
– Все нормально? – своим вопросом привлек ее внимание.
– Да,
Наконец заговорила со мной Крейт. Хороший знак.
– Надо промыть царапину,
Взяв с кухни глубокую тарелку, налил в нее горячей воды. Нашел аптечку в ванной комнате, которой меня одарила мать, прежде чем я поехал учиться в Бостон. Придвинув к кровати кресло и сев в него, начал лечение.
– Давай руку, – вежливо попросил ее.
Девушка неуверенно протянула больную руку и сжалась от моих прикосновений. Шелковистая, теплая кожа Лорианы, обливали тело сладкой подливой. Так и хотелось дотронуться до ее лица. Прогнав подальше такие мысли, достал из аптечки большой пучок ваты и окунул его в теплую воду. Мокрой ватой я стал протирать рану и услышал голос Лорианы:
– Обычно, приходиться промывать дождем и ждать пока заживет,
– Обычно? Ты часто попадаешь в передряги? – забыв все странности Крейт, стал ее расспрашивать.
– Живя на улице, постепенно познаешь всю ее суровость, – улыбнулась она, наблюдая, как моя рука аккуратно чистит ее рану.
– На улице?! Ты живешь на улице?! – был весьма удивлен.
Теперь, точно, чувствую себя кретином, за то, что выгнал ее на улицу тогда.
– Да,
– Но почему? А где твой дом?
– Далеко, – с тяжестью на сердце потянулась у нее слабая улыбка.
Лориана замолчала. Отчистив все от крови, я достал из аптечки антисептический раствор и полил им глубокие порезы. От боли, Лора дернулась и скривилась. Доставая марлю, чтобы перевязать ее руку, снова услышал приятный, слуху, голос:
– Когда ты родился, Маркус, случилась большая трагедия. В этот день, среди погибших, была девушка, – вдруг начала она.
Наматывая марлю, продолжал ее слушать:
– Она получила три пули, когда один из учеников забежал в их школу и стал расстреливать всех подряд,
Крейт неожиданно убрала руку, которую я не успел перевязать, и стала показывать:
– Первая