– Федя, а что ты скажешь насчет трагедии в Кемерово? – Ирина Александровна взглянула на дядю Федю.
Из ее глаз текла кровь, а изо рта ужасно воняло гнилью. Дядя Федя выглядел не лучше, люди за столом стали похожими на настоящих живых мертвецов, запах испуская соответствующий.
– Мерзостные твари, эти владельцы торгового центра, – злобно заявил дядя Федя. – Их самих надо живьем сжечь.
– Да-да, – охотно согласились остальные.
Как только мнение стало общим, родственники единодушно его разделили, монстры крепче вцепились щупальцами в их шеи, став перекачивать через отростки еще больше пульсирующей энергии. С ужасом я ощутила, что моя шея тоже обхвачена скользкими щупальцами, меня парализовало от страха. Я расширила глаза, испугалась так, что не могла издать даже звука.
– Машенька, что с тобой? – спросила Ирина Александровна.
Музыка играла на всю катушку. Некоторые родственники топтались танце за моей спиной. Я чувствовала, что в спину пыталось впиться нечто, но ему не удавалось. Ко мне были прикованы опустошенные взгляды всех гостей, сидевших за столом. Тела их были изрезаны, а раны усыпаны какими-то мелкими ужасными паразитами, сосущими кровь. К горлу подступил рвотный ком.
Родственники продолжали веселиться, как ни в чем не бывало, будто не разваливались на части, не были покрыты кровоточащими порезами. Не выдержав волны накатившего испуга, я завизжала, вскочила со стула, танцевавшую бабушку Галю. Бабушка Галя с криком врезалась в стеклянный шкаф, осколки водопадом посыпались на пол, блестя в свете лампы.
Я посмотрела на нее, но ее вид никакой жалости во мне не вызывал. Напротив, внезапно я испытала стойкое желание добить ее, а затем одернула себя. Щупальца крепче сжались на моей шее, стало труднее дышать.
– Отцепись от меня! – вскрикнула я, схватившись за щупальца, и заметавшись по комнате.
Стало очень страшно. Колени дрожали от ужаса, я чувствовала, как тварь за спиной пыталась пробиться через кожу, чтобы присосаться к позвоночному столбу. В приступе паники я бросилась к выходу, но бабушка Галя, оправившись после столкновения с сервантом, перегородила мне дорогу. Рядом с ней встали дядя Федя и тетя Таня.
– Машенька! – говорила тетя Таня, и вдруг у нее вывалился глаз, обвиснув на глазном нерве. – Что такое?
– Успокойся, Маша! – дядя Федя потянулся ко мне.
– Господи! – меня трусило так, как не трусило еще никогда. Адреналина в крови было море, и казалось, что это сведет меня с ума. – Отвалите!
– Маша! – возмущенно крикнул Константин Владимирович, вскочив со стула, и буквально обронив сгнившую челюсть в фарфоровую лодочку с мясом. – Нехоо пбрлгхх, –