– Давайте, пошевеливайтесь. Сборище ленивых задниц, вы рециркуляторы досуха выжмете. Двигайтесь. Прежде, чем мыться, нужно еще попотеть.
По традиции в кают-компании царило неформальное разделение. Так получилось само собой. Не потребовалось ни договариваться, ни расставлять таблички с именами у стаканов. Эйпон с морпехами заняли большой стол, а Рипли, Горман, Бёрк и Бишоп уселись за другим. Все потягивали кофе, чай, спритц или воду, ожидая, пока корабельный автоповар выдаст яичницу с эрзац-беконом, тосты и рубленое мясо, приправы и дозы витаминов.
Всех морпехов можно было опознать по форме. Здесь не нашлось бы двух одинаковых, и разница заключалась не в специальных знаках различия, а в личном вкусе.
«Сулако» не являлся казармой, а Ахерон не походил на парадный плац. Время от времени Эйпон устраивал разносы за особенно вопиющие дополнения к униформе. Например, так случилось, когда Кроу появился с изображением последней подружки на наспинной броне. Но по большей части он позволял своим людям украшать костюмы по вкусу.
– Эй, первый, – приставал к Эйпону Хадсон, – что за операция?
– Да, – Фрост побулькал чаем. – Я знаю только, что получил приказ об отправке и даже не успел попрощаться с Мирной.
– Мирна? – рядовой Вержбовски поднял кустистую бровь. – Я думал, ее звали Лейна?
Фрост на мгновение замялся.
– Кажется, Лейна была три месяца назад. Или шесть.
– Это спасательная миссия, – Эйпон потягивал кофе. – Сочные колонистские дочки ждут помощи.
Ферро приняла нарочито разочарованный вид:
– Дьявол, мне тогда там и заняться нечем будет.
Хадсон плотоядно на нее оскалился:
– Это почему?
Ферро швырнула в него сахаром.
Эйпон просто слушал и наблюдал. У него не было причин вмешиваться. Он мог бы их утихомирить, сделать все по уставу, но вместо этого предоставил людей самим себе. Но только потому, что знал: его люди – лучшие.
Он пошел бы в бой с любым из них, не беспокоясь о том, что творится за спиной. Зная, что если кто-нибудь попытается подкрасться сзади, с ним разберутся не хуже, чем если бы у него самого были глаза на затылке.
Пусть играют, пусть ругают Управление внеземной колонизации, корпус, Компанию, да и его самого тоже. Когда придет время, игры закончатся, и все займутся делом.
– Тупые колонисты. – Спанкмейер уставился в появившуюся перед ним тарелку. После трех недель сна есть хотелось зверски, но не настолько, чтобы он удержался от непременного солдатского замечания о кухне. – Что это еще такое?
– Яйца, болван, – ответила Ферро.
– Я знаю, что такое яйцо, пустоголовая. Я про эту размокшую плоскую желтую штуковину с краю.
– Думаю, кукурузный хлеб, – Вержбовски потыкал субстанцию пальцем и отсутствующе заметил: – А я бы не отказался заполучить еще разок одну из тех арктурианских проституток. Помните то время?
Справа