Они шли мимо больших красивых зданий, и снова Дженни ощутила смутное волнение, которое пробудили в ней необычность и новизна всего виденного в отеле.
– Хорошо быть богатым, правда? – сказала она.
– Да, – отозвалась мать, думая о больной Веронике.
– Ты видела, какая у них там огромная столовая?
– Да.
Теперь они шли мимо жалких, неказистых домов, под ногами безжизненно шуршали осенние листья.
– Вот бы мы были богатые… – почти про себя пробормотала Дженни.
– Не знаю, что и делать, – с тяжелым вздохом призналась мать. – Дома, наверно, совсем есть нечего.
– Давай зайдем еще раз к мистеру Баумену! – с живым сочувствием откликнулась Дженни, тронутая ноткой безнадежности, прозвучавшей в голосе матери.
– Ты думаешь, он еще поверит нам?
– Мы ему скажем, что нашли работу. Я сама скажу.
– Хорошо, – устало согласилась мать.
Не доходя двух кварталов до дому, они несмело вошли в маленькую, тускло освещенную бакалейную лавку. Миссис Герхардт хотела заговорить, но Дженни опередила ее.
– Вы не дадите нам сегодня в долг хлеба и немного сала? Мы получили работу в «Колумбус-Хаусе», в субботу мы непременно вам заплатим.
– Да, – прибавила миссис Герхардт, – теперь у меня есть работа.
Они были постоянными покупательницами Баумена еще до того, как начались все несчастья и болезни, и он знал, что они говорят правду.
– А давно вы там работаете? – спросил он.
– Нынче первый день.
– Вы меня знаете, миссис Герхардт, – сказал он. – Мне не хотелось бы вам отказывать. Мистер Герхардт человек надежный, но ведь я тоже небогат. Время сейчас тяжелое, – прибавил он, – а у меня семья.
– Да, я понимаю, – тихо сказала миссис Герхардт.
Спрятав под старой шалью огрубевшие, красные от работы руки, она беспокойно сжимала их. Дженни стояла рядом в напряженном молчании.
– Ладно, – сказал наконец Баумен. – На этот раз, так и быть, еще дам в долг. В субботу заплатите сколько сможете.
Он завернул им хлеб и сало и, протягивая Дженни сверток, сказал с усмешкой:
– Когда у вас снова появятся деньги, вы, наверно, станете покупать где-нибудь в другом месте.
– Неправда, – возразила миссис Герхардт, – вы же знаете, что нет.
Но она была слишком измучена, чтобы вступать с ним в долгие объяснения.
Они повернули за угол и пошли по мрачной улице, застроенной убогими домишками.
– Хотела бы я знать, достали ли дети угля? – устало сказала мать, когда они были в нескольких шагах от дома.
– Не волнуйся, – сказала Дженни. – Если не достали, я пойду и принесу.
– Какой-то дядька нас прогнал, – не успев даже поздороваться, выпалил