Я тихонечко поднялся со своего кресла и вышел на кухню.
Кира, при свете свечи, рассортировывала мои «покупки», аккуратно составляя по шкафам многочисленные банки и упаковки. Это было так по-домашнему, что я на несколько мгновений совершенно позабыл обо всех событиях дня и лишь любовался картиной.
Кира заметила меня и смутилась.
– Проснулся?
– Как видишь… Как ты себя чувствуешь?
Кира улыбнулась.
– Ты знаешь, вполне нормально! Даже удивительно! Плохо помню, что было, если честно. Помню тебя и все…
Вспоминать тот ужас, что пережил я сам в те мгновения, совершенно не хотелось.
– Это все простуда гадкая. А теперь все прошло и больше не придет!
Кира нахмурилась.
– Что ты со мной, как с ребенком маленьким?
– Извини, любимая, я случайно!
– А знаешь, – Кира вдруг перестала хмуриться и задорно улыбнулась. – Ты ведь никогда раньше не называл меня любимой! А сегодня называешь!
Странно. Я прежде ни разу даже не задумывался над тем, как ее называть, а вот сейчас понял, что она права. Все слова, которые я ей говорил, были обтекаемыми, точно так же я мог назвать практически любую знакомую девушку. Обращения: «дорогая», «красавица моя» и другие подобные этим, никогда ни к чему не обязывали. А вот слово – «любимая»… Только сегодня, впервые в жизни назвав ее так, я понял, что это не просто слово – это состояние, даже скорее ощущение. Ощущение единства и ответственности, зависимости и слабости, но в то же время невероятной, неведомой мне до этого дня силы, словно данной мне специально для того, чтобы совершить ради нее все, что потребуется; будто способности мои удесятерились, а возможности неимоверно расширились. Ощущение это было невероятно, просто фантастически приятное!
Я хотел объяснить ей все мысли, что пронеслось у меня в голове, но не смог подобрать слов. Дыхание перехватило и сил, которых мгновение назад казалось бесконечное множество, осталось только на короткую фразу:
– Я люблю тебя!
Она на какое-то мгновение внимательно вгляделась в мое лицо, потом, очевидно, усмотрев на нем что-то, ведомое только ей, подошла ко мне, нежно обняла и, слегка приподнявшись на цыпочках, сказала:
– Я знаю! Я тоже тебя люблю!
Никогда бы не подумал, что эти три простых слова могут принести столько счастья. Я принялся целовать ее лицо, волосы, шею, плечи, а она с удовольствием поворачивалась, чтобы мне было удобнее.
Я подхватил ее на руки и отнес в комнату, опустив на диван. Она не сопротивлялась, только дыхание у нее стало более горячим и учащенным.
А потом мы любили друг друга. Любили так, как никогда до этого. Мне казалось, что мы растворились один в другом, стали неким единым существом, словно и чувства и мысли у нас слились и мы, угадывая малейшие желания этого нового объединенного существа, тут же выполняли их со всем энтузиазмом свойственным каждому новорожденному…
После мы долго лежали обнявшись и курили, почти не разговаривая. Все внешние проблемы