– Делай, что велят и не рассуждай. А то пять рублей обратно заберу!
Прошку, как ветром сдуло ловить лихача.
– А чего это ты в самом деле решил ехать на извозчике, а не в карете? – спросил брат.
– Да мало ли куда мы вздумаем зарулить по дороге. Не хочу что бы прислуга знала об этом.
Когда Прошка услужливо подсаживал нас в коляску, извозчик спросил – Куда ехать изволите, Вашсочество?
– Поезжай пока прямо, голубчик, да не торопись! – не хотел я, что бы Прошка услыхал, куда мы направляемся, да по правде говоря, и сам ещё не знал куда. Когда завернули за угол, я обратился к кучеру – Вот что, шеф, Дадим мы тебе целковый, а ты покатай нас по набережным, где почище!
– Покатать то можно, барин, вот только к целковому то хорошо бы добавить маненько – овёс-то нынче дорог!
– Ну не хочешь за целковый, так катай за полтину. Или мы другого извозчика возьмём – вон их скока стоит сегодня без почину.
– Да что Вы, барин! Да с превеликим нашим удовольствием и за целковый покатаю. Не извольте сумлеваться, чай оно не в первый раз.
– Вот так бы сразу, шельма! Гляди, у меня не забалуешь!
Увы, таксисты во все века одинаковы – по себе знаю. Кушал этот хлебушек в Нью-Йорке. Свежий ветерок с Невы приятно холодил головы, а ласковое весеннее солнышко нежно припекало. Мимо пробегал мальчишка-газетчик. Я кинул ему пятак, и он, вскочив на подножку, всучил мне «Петербургские Ведомости». Я глянул на число – 13 апреля 1897 года.
– Что, браток, каков итог? Разъясняется чуток. Куда мы попали и кто мы теперь уже известно. А сейчас узнали и в когда. Меня другое настораживает. Наше сознание или души, называй как хочешь, каким-то образом угнездились в новых телах Кирюши и Андрюши. А вот их сознание как-то не торопится проявляться. А ведь раз ты гардемарин морского корпуса, да ещё и выпускник, то должен обладать кладезем всевозможной информации. А я, хоть и выпускник Николаевского кавалерийского училища, но я же лошадей боюсь. А если сознание Великих князей к нам так и не вернётся, то придется дружно симулировать амнезию. Так ведь лечить начнут, а в дурдом так не хочется. Ну и чо притих?
– Чо да чо! Андреевская лента через плечо! Я думаю.
– Ну думай, думай. На то ты и старший брат, что бы думать!
– Ну-ка, любезный, тормозни здесь! – сказал брат кучеру.
Я не уверен, что тот понял слово тормозни, но коляска почему то остановилась и мы сошли у книжного развала. Брат взял первую попавшуюся книжку с нерусскими буквами, бегло пробежал взглядом по обложке и передал её мне. Это был «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Взял другую книгу – «Виндзорские проказницы» Шекспира. Третья книга была «Разбойники» Шиллера. Мы сели обратно в коляску.
– Ну и что это нам даёт? – недоумевающе спросил я – Мы же эти книги уже читали!
– Не тупи, Андрюшонок! Это значит, что английским, французским и немецким мы владеем в совершенстве. А из этого следует, что наше с тобой сознание уже воссоединяется с сознанием наших новых тел.