– Это еще не брачное кольцо! – отмахнулась франа, хотя ее глаза жадно вперились в драгоценность. – Брачное надевается на третьем этапе. Это фамильный оберег Орияров. Только у них есть традиция вручать этот оберег невестам уже при заключении договора, дабы уберечь девушек от демонических искушений. Никогда не снимайте его, даже в купальне.
Не очень-то и помогает этот оберег, судя по моим предшественницам.
– Спасибо за заботу, – искренне поблагодарила я. – Но что насчет магической клятвы у алтаря? Может ли помешать присяга королю моей супружеской клятве?
Франа Унтана покосилась на окошко, занавешенное вышитой золотом белой кисеей и украшенное цветами.
– Может, – понизила она голос до шепота. – Корона превыше всего. Король может приказать вам доносить на мужа, и это не будет считаться предательством. Король может приказать вам даже лечь на его ложе, и это не будет считаться изменой. Король может приказать вам убить мужа, и это не будет преступлением…
– …а будет считаться исполнением королевского приговора, – так же тихо договорила я. – Король не доверяет своей правой руке?
Монашка осенила себя священным знаком и сделала голос почти беззвучным:
– Не знаю, почему я вам все это говорю, леди… Вы правильно догадались. Наш благословенный Небесами государь боится своей правой руки.
– Почему?
– Потому что граф Орияр проклят.
– Ах, это… Но ведь проклятие легко снимется.
– Но до сих пор не снято.
– Но ведь для этого я и жертвую своей честью – выхожу замуж за некроманта во благо короны, – пафосно заявила я. – Разве не так?
– Так. Уж точно не по любви, – скупо улыбнулась монашка.
Карета мягко остановилась. Приехали? Я приподняла край занавески. Увидела белоснежную громаду храма с нестерпимо сверкавшей крышей. Двое служителей катили ковровую дорожку от ступенек к вратам, у которых остановилась карета его величества.
– Вы мне очень помогли, франа Унтана. Не ожидала такой искренности. Почему вы были так откровенны?
Хорошо, что я взглянула на ее лицо. Долго удерживаемая маска доброжелательности треснула, и из-под нее проглянула мучительная гримаса. Женщину просто корежило от злости, неприязни, непонятного страха и гнева.
– Я и слова бы вам не сказала, леди, ни за что! Но… Я не могу! – прохрипела она и так рванула хрустальные четки, что бусины рассыпались по коврику на полу кареты. – Не могу сдержать язык! Меня что-то толкает отвечать вам, говорить даже то, о чем вы не спрашивали! Даже при короле можно хотя бы молчать, чтобы не выдать своих мыслей. Вы… вы лжете, что у вас нет магии!
Я как завороженная смотрела на рассыпавшиеся бусины. Нет, не будет ей премии в десять золотых.
– Я не лгу. Может быть, это влияние королевской магии, закрепившей мою присягу, ведь я принесла ее буквально за минуты до того, как сесть в карету. Мне жаль, что ваша честность и правдивость причинила