Перед ними предстал могучего телосложения чернобородый великан.
– Можно начинать! – прокричал распорядитель.
Легко, словно играючи, мускулистая рука взмахнула тяжеленным трезубцем и так же легко и ловко опустила его опять на землю.
– Эх-х!
Послышался скрежет металла о камень, – и под восхищенные крики из камня вырвался пенистый сноп воды. Он вознесся высоко над головою морского бога, и серебряные брызги так и рванулись по камням, добираясь даже до ног вконец изумленных людей.
Кто-то из простого народа зачерпнул влагу горстью, поднес ко рту руку и тут же закричал во все горло:
– Вода! Вода – сладкая!
Всеобщему ликованию не было предела:
– Вода!
– Вода!
Еще бы! В жаркий летний день, посреди засушливой Аттики, потребность в охлаждающей влаге ощущается как никогда исключительно остро. Пресная вода – лучшего подарка трудно даже вообразить себе…
Конечно, все это прекрасно понимали боги. Снизу было даже отчетливо видно, как они согласно почесывают свои кудрявые бороды, как улыбчиво отвечают друг другу.
Взгляды землян и высоких небожителей тотчас уставились на Кекропа, – и тут же у него с шумом свернулся в кольцо разомлевший на солнце его изумрудно-зеленый хвост.
И вот уже распорядитель судилища, по какому-то новому знаку царя Кекропа, вызвал богиню Афину.
– Можно начинать!
Афина ступала легко, как и полагается девице, однако земля у нее под стопами издавала легкое, почти невесомое колебание, как будто там проходило стадо незримых ни для кого быков.
Глядя в упор на богиню, все люди щурили свои глаза и прикрывали головы руками, – настолько невыносимо ярко сверкали на солнце ее золотые и медные сплошь доспехи. Однако сама богиня ничуть не терпела чрезмерной медлительности. Ударив землю своим копьем, она здорово опередила чей-то восхищенный, слишком поспешный крик.
– Вот!
Через мгновение произошло еще новое чудо. Из змеистой расщелины в раскаленной земле тотчас же выглянул бледный росточек, который начал шататься, а все же уверенно потянулся кверху, как бы несколько помедлил, – и вдруг выстрелил первым полупрозрачным листиком. Второй листик у него получился еще более насыщенным необыкновенно яркой зеленью.
Сам же росток на глазах у всех становился прочнее. Он, все гуще и гуще, покрывался листьями, украсился даже множеством ярких пятен. Нежные лепестки, которых едва лишь коснулись хоботками упрямо жужжащие пчелы, закачались и как-то разом опали на землю. На том самом месте, где они только что висели, закруглилась еле приметная поначалу завязь. И вот уже, на глазах всех собравшихся жителей Аттики, с ветвей молодого и веселого дерева стали свисать маслянистые сочные плоды.
– Чудо! Чудо! – закричали люди уже в тысячи голосов.
То было