Как экономист я отношусь как раз к первому разряду людей – люблю того и другого, ибо оба они прекрасно описывают экономические явления. И об их текстах мы здесь и будем говорить подробно.
Еще Шекспир предупреждал, что для притока денег в страну надобно иметь благоприятный климат – инвестиционный, конечно же. Эптон Синклер разложил по полочкам способы обмана миноритарных акционеров начала XX века, с успехом используемые и в наше время. Теодор Драйзер рассказал, как на связях с государственными органами делаются олигархические состояния. Петр Боборыкин увидел и представил в романе «Китай-город» зарождавшийся в конце XIX века слой «новых русских» практически в малиновых пиджаках. Островский живописал последствия жизни в кредит, а Чехов в «Вишневом саде» и вовсе показал подноготную современного ипотечного кризиса.
В некоторых книгах можно найти лишь отдельные приметы экономики описанного времени, но и они крайне ценны. «Крестьяне забросили плуги, оделись в шелка, их прежде мозолистые руки стали мягкими», – пишет Сервантес в «Дон Кихоте» (1613). Это отражение «ресурсного проклятия», обрушившегося на Испанию после завоевания Латинской Америки в 1520–1530-х годах. На страну посыпался золотой и серебряный дождь: в XVI веке из Нового Света в Испанию было переправлено столько золота и серебра, что в конце столетия запас этих металлов превысил уровень 1492 года в пять раз. Страна практически перестала производить что-либо сама: пять шестых всего объема грузов, отправлявшихся из Испании в ее американские колонии, – это товары иностранного происхождения. Почти весь золотой запас тратился на покупку во Франции предметов роскоши. Франция как их производитель поднимается именно за счет испанского спроса (и сохраняет это место в мировом разделении труда по сей день). Что касается испанцев, то после 1610 года резко идет на убыль золотой, а после 1630-го и серебряный поток. Страна теряет и господство на море – оно переходит к голландцам, а затем к англичанам. В экономическом отношении Испания оказывается европейским аутсайдером.
Жизнь героини повести Гоголя «Старосветские помещики» (1835) помещицы Пульхерии Ивановны состоит «в беспрестанном отпирании и запирании кладовой, в солении, сушении, варении бесчисленного множества фруктов и растений». «Ее дом был совершенно похож на химическую лабораторию. Под яблонею вечно был разложен огонь, и никогда почти не снимался с железного треножника котел или медный таз с вареньем, желе, пастилою, деланными на меду, на сахаре и не помню еще на чем. Под другим деревом кучер вечно перегонял в медном лембике водку на персиковые листья, на черемуховый цвет, на золототысячник, на вишневые косточки… Всей этой дряни наваривалось,