В целом аргументы против высокой эффективности рабского труда на Юге США таковы. Рабы на плантациях работали примерно вдвое хуже, чем наемные белые[14]. Частью потому, что иногда они и на работе были закованы в кандалы. Частью потому, что у них не было мотивов для повышения выработки – только плетка. Затраты на «мониторинг» рабов были высоки. Изрядные суммы, которые платились за рабов, были рисковыми инвестициями. Рабыня, купленная, чтобы нарожать детей, могла оказаться бесплодной или умереть при первых родах. С виду здоровый и выносливый раб на поверку мог оказаться хилым или заболеть.
Правда, на крупных плантациях должен был действовать закон больших чисел.
Точка зрения, с которой склонны согласиться Конрад и Мейер: на Глубоком Юге США, где земли плодородные, на плантациях производили хлопок, сахар и табак, а Старый Юг (Old South), немного отличающийся от Верхнего, – Виргиния, Мэриленд, Северная Каролина и Джорджия, – где земля была истощена гораздо раньше, производил рабочую силу, рабов, которых экспортировали в «более южные» штаты. Согласно данным Винфилда Коллинза, представленным в книге «Внутренняя торговля рабами Южных штатов» (1904), в 1850–1860-х годах штаты – экспортеры рабов продали на Глубокий Юг 207 тыс. человек. Да, рабы нуждались в воспроизводстве в США, после того как импорт иссяк.
Владение рабами и использование их труда на плантациях считалось не такой позорной деятельностью, как торговля рабами и выращивание их на продажу. Среди торговцев самыми нерукопожатными были те, которые разлучали семьи. В «Хижине дяди Тома» Гейли этим занимается сплошь и рядом.
Конрад и Мейер рассчитали, что доходность инвестиций в рабов женского пола была выше. Они связывают это с репутационными рисками: женщин покупали в основном для воспроизводства рабов, и нужна была дополнительная компенсация за потерю репутации их владельцем.
Посмотрим, каковы цены на рабов в «Хижине дяди Тома». Гейли готов дорого дать за очень привлекательную внешне Элизу: «У меня на глазах по тысяче долларов платили за женщин, которые вашей в подметки не годились». Когда речь заходит о том, что ребенок будет разлучен с матерью, Гейли заверяет, что у него так поставлено дело, что разлука будет безболезненной. И пускается в воспоминания о другой сделке, которой он был свидетелем: «Покупатель брал только одну мать, без ребенка, а она горячая