– Действительно, адресант не указан, – спустя несколько секунд констатировал он очевидное. А далее последовал примеру своего товарища, изучив мое лицо с пристальностью теневого охотника.
Они бы еще соревнование устроили, кто больше запугает и без того перепуганную меня.
– Нужно проводить обыск, – изрек страж номер два.
– Да ладно тебе, – усомнился первый и кивком указал на меня: – Ты посмотри на это. Всерьез полагаешь, что такая замухрышка могла разделаться с двумя подземными троллями? К тому же, похоже, она не врет. Ну набрались эти уроды, ну зажали девчонку в уголке. Кто-то заметил и вступился.
– Ты хотел сказать – вступился и порешил? – с сарказмом уточнил второй, явно чувствующий себя и мудрее, и опытнее напарника. – Даже если так, она должна проходить по делу свидетельницей. И неплохо бы наведаться в магазин, чтобы выяснить личность купившего платье.
Первый страж, к которому я стала проникаться все большей симпатией, покачал головой:
– Оно нам надо? Запишем как обычные пьяные разборки, в трущобах это в порядке вещей. Не думаю, что выживший тролль станет это опровергать. Кстати, надо незамедлительно заняться его поисками.
Выходит, Тимард сбежал? Впрочем, неудивительно. Будь я на его месте, наверное, тоже испугалась бы, увидев, как твоих собратьев при тебе же отправляют к глубинным.
– Э-э, а что здесь происходит? – спросил внезапно высунувшийся из своей комнаты папочка и, обнаружив в своем доме блюстителей правопорядка, коих ненавидел всеми фибрами души, включил голос северного орка: – Вы какого ши здесь забыли?!
Я мысленно застонала: глубинные возьми, как же не вовремя!
Второй страж, который уже потихоньку начал соглашаться с доводами первого, сурово нахмурился и потребовал:
– Имя, фамилия, кем приходитесь Фриде… – он заглянул в свои записи, – Фриде Талмор.
Папочка сдвинул брови, стиснул челюсти, и к голосу северного орка добавился его же облик. Вся поза папы так и говорила: живым не дамся!
– Ясно. Обыск, – не терпящим возражений тоном резюмировал страж.
И началось.
Оттеснив меня в сторону, стражи покинули ранее осмотренную гостиную и вошли в папину спальню. Отец пытался возражать и сопротивляться, но пьянство сильно сказалось на здоровье, сила была уже не та, и серьезным препятствием на их пути он не стал. В его комнате я и сама не была уже поднебесные знают сколько и сейчас с ужасом обнаружила, в какой же она превратилась свинарник. Куча пустых бутылок, недоеденные, покрывшиеся плесенью бутерброды и одинокий носок, почему-то болтающийся под потолком.
Стражи увиденным тоже прониклись и тут же ретировались, отметив у себя в записях, что ничего подозрительного не найдено. А вот моя комната подверглась обыску с пристрастием – долгому и скрупулезному. Я взирала на сие действо с тоской и безнадежностью, понимая, что скоро у блюстителей правопорядка появятся ко мне новые вопросы.
В какой-то