Я поднял вверх голову. И вдруг я будто бы вошёл зрительным лучом в неуклюже проплывающее расплющенным и плоскотелым дирижаблем, запланированным транзитом по лазурным небесным склонам, облако. Оно как будто бы тоже высокомерно посмотрело на меня, нахохлившись и тучно подбоченившись, но, не прерывая движения и не сворачивая с намеченного пути. И тогда я крикнул: «Небо, разверзнись!». Стал кричать ещё и ещё, как будто пулемётная очередь криков сотрясала небо. Я вошёл в раж, и меня уже невозможно было остановить. Этот крик звучал, не переставая, всё сильнее и сильнее. Он всколыхнул всё вокруг. Оживлённо переговаривающиеся между собой деревья тут же замолчали и нервно задёргали ветвями, листья на них суетливо затрепетали. Пышное облако стало расслаиваться, и цвет неба резко изменился: оно помутнело, почернело, приобрело свинцово-лиловый окрас, а облако уже распласталось рваными заплатами по всей поверхности неба. На реке возникла дребезжащая рябь, зловеще светившаяся на поверхности цвета индиго. Трава испуганно прижалась к земле под давлением ветра. Послышались первые раскаты грома. Казалось, что небесное покрытие дало какую-то трещину. С облаков стала осыпаться штукатурка, при приближении к земле превращавшаяся в дождь и град.
Ира перестала смеяться, сразу же смутившись, искоса взглянула на меня, посмотрела, чуть насупившись – боязливо и недоумевая, а затем бросилась наутёк в сторону реки. И готически стройный силуэт её фигуры быстро растаял между сдвинувшимися кронами деревьев.
А крик звучал всё сильнее: «Небо разверзнись, разверзнись! Небо разверзнись!!!»
И это был уже душераздирающий вопль, продолжавший пробивать ватную ткань облаков, обернувшихся пухлыми тучами.
Крик потрошил плотную атмосферу, сотрясая гранатово-аспидную мозаику почерневшего небесного свода. Ор пробивался всё выше и выше, осеменяя пространство мириадами невыносимо-оглушительных и сокрушительных звуков, пока не воспламенились рваные края пробоины в сцепе одутловатых туч.
Крик, метнувшийся над землёй люминесцентным свечением шаровой молнии, разбрасывающей в стороны снопы электрических разрядов.
Крик, бурной зыбью встревоживший зеркальную гладь речной воды, возмутивший дно и изливающийся фонтанами гейзеров.
Крик, плетью грозовых свистов раскроивший идиллическое полотно летнего вечера. Он мчался безостановочно, бешено, напористо, сопровождаемый перекрёстными ритмами эха, перешедшего в громовые раскаты, фантастически обгоняя скоростью звука скорость света.
Крик, пронёсшийся над землёй неотвратимым предвестием