У каждого в этой жизни своя забава: одни упиваются хитами модной рок-группы, другие находят интерес в чтении детективных романов, третьи – в мозгоклюйстве и соблазнении партнёров, четвёртые – в смене мебели, шмоток и причёсок, пятые – в выговоре нравоучительных нотаций, шестые целые дни зависают в социальных сетях или резвятся в компьютерных играх, седьмые накачивают до бронзового блеска мышцы, восьмые любят путешествовать и предпочитают экстрим, девятые обожают модные тусовки, десятые тешат себя азартными развлечениями и дешёвыми приколами и т.д., и т. п. Также много любителей менять социальные роли и маскироваться под порядочных людей. Немало и тех, кто считает, что в жизни надо непременно всё попробовать, поэтому тупо глотают горькую, колются, курят травку, пыжают, ищут сексуального разнообразия – словом, извращаются как могут. Те, кто поумней, реализуют нерастраченную энергию эмоций и интеллекта в творчестве.
Но всё это происходит в пределах черты, той самой черты, которую описывает смерть, заставляя нас держаться в границах жизни. Вы все притиснуты к этой черте. Вы не можете мыслить и действовать, переходя её рубеж. Только подумайте: ведь можно мерить мощь душевного порыва, глубину идей, верность убеждений, судьбоносность событий не только жизнью, но и смертью! Мудрец Сократ в подземелье мыслей вышел к каменной галерее смерти, и разумность добродетельных стремлений он оправдал готовностью принять яд цикуты. Баснописец Эзоп предпочёл рабской жизни бездну для свободных людей. Джордано Бруно сознательно выбрал жребий казнённого еретика, чтобы крепче утвердить теорию беспредельности звёздных миров, ибо «сжечь – не значит опровергнуть». Микеланджело побуждала создавать шедевры резца, кисти и пера мысль о смерти. И Монтень не боялся смерти: «Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. И нет в жизни зла для того, кто постиг, что потерять жизнь – не зло». Горьковский герой Марко бросился в объятья гибельной страсти, чтобы опустившись в глубокий омут, вознестись над зыбкой трясиной бренного прозябания. И они преодолели черту! Соврал Эпикур, что жизнь и смерть никогда не встречаются. Встречаются, если сам прорываешься из жизни к смерти! Но вы не можете оторваться от этой черты, подняться над ней. Вы её пленники! Она диктует вам свои правила и законы. Но мне надоела эта черта! Я хочу увидеть её разомкнутой…
Я хотел бы убежать от себя, обогнать себя, оказавшись далеко от осатанелой реальности; удалиться от нанесённых на карту судьбы знаков абсурда, от опостылевших житейских перипетий, стальной паутины