Сашка с детства ходила с отцом на охоту, он её научил метко стрелять и тому, как выжить в тайге, как правильно ставить силки на зверушек. У него всегда были самые лучшие шкурки, потому что он мог белке в глаз попасть. Отец научил её всем охотничьим премудростям. Но однажды отцу повстречался зверь, поднятый из берлоги зимой охотниками, он блуждал по снегу, был голоден и опасен, а у него оставался один-единственный патрон, отец возвращался домой с добычей. Медведь вышел на него неожиданно, когда он остановился, чтобы крепче привязать добычу, поставил лыжные палки надел на них рукавицы и только наклонился к санкам, как услышал шум ломающихся веток. Резко распрямившись, Матвей Ильич почувствовал зловонное дыхание медведя, попытался вытащить охотничий нож из ножен, но не смог, медведь навалился на него и в один миг лапой снял с него скальп и начал рвать, злобно рыча.
Когда в деревне собрали охотников на поиски Матвея Ильича, все, кто имел хоть какой-то охотничий опыт, пошли в тайгу. Нашли место, где случилась с ним беда на третьи сутки поисков по санкам и лыжным палкам, на которые были надеты его рукавицы с вывязанным указательным пальцем для курка. Собрали останки в мешок, загрузили его на сани с его же добычей и отправились в обратный путь.
Дома его ждали дочь и жена, которая от переживаний слегла с давлением. Сашка, его дочь, которую он воспитывал, как парня, потому что Бог сына не дал, когда привезли отца в мешке, только погладила мешок и, не уронив ни единой слезинки, отправилась копать могилу. Деревенские мужики помогли ей кто чем мог: кто домовину готовил, кто яму копал, а женщины обед поминальный готовили, так всем миром и помогли Сашке с матерью. Вера Николаевна даже на поминки не смогла встать с постели. Когда все разошлись, Сашка убрала со стола, вымыла посуду и села рядом с матерью. Мать погладила её по руке и прошептала:
– Как же мы теперь будем жить, доченька? Из всех запасов у нас осталось только то, что мужики нашли в санках: несколько соболей и колонков. Какое-то время мы сможем на вырученные за них деньги прожить, а что дальше делать, не знаю. Мы даже не можем отсюда уехать, потому что у нас нет на это денег.
– Мама, всё будет хорошо, ты только выздоравливай. Я буду ходить на охоту, и всё у нас будет. А эти шкурки мы продадим и купим продуктов, пороху, дроби и патронов. Охотники не хотели её брать на облаву, но она настояла:
– Если не возьмёте с собой, я пойду без вас.
Им пришлось согласиться, потому что они знали упрямый нрав отца, а дочь вся в него пошла, и Сашка отправилась с ними.
Они ещё на подходе к кромке тайги заметили матёрого, который далеко от деревни, видимо, не уходил, и пошли за ним, кто-то стрелял, кто-то кричал «не стрелять!» Стрелять вскоре перестали, потому что кто-то вырвался вперёд, кто-то слегка отстал и стрелять было опасно. Мужики бежали всё медленнее, стали чаще останавливаться отдохнуть. Впоследствии выяснилось, что ни один охотник из деревни не решился гнать зверя так долго, как Сашка. Вначале охотников-добровольцев было пятеро самых отважных, но время от времени кто-нибудь отставал, а потом и вовсе возвращался домой, Александра же всё бежала и бежала за зверем. Она уже давно скрылась из глаз охотников, принимавших участие в облаве, и двигалась как заведённая, просто видела цель и пыталась её догнать. Александра уже вся была покрыта инеем, нижнее бельё всё мокрое, подшлемник, надетый под шапку, закуржавел, и сейчас ей останавливаться нельзя было, иначе быстро замёрзнет, и она продолжала двигаться.
Матёрый был силён и первое время легко большими прыжками бежал по свежевыпавшему снегу, запутывая следы и петляя по кустам. Но чем дольше он бежал, тем труднее ему становилось, а Саша не отставала, решив во что бы то ни стало догнать зверя. Она чувствовала, что силы на исходе и ей надо бы остановиться и немного передохнуть да чайку горячего выпить, а ещё хорошо бы хоть чуть-чуть подкрепиться, а зверь никуда от неё не денется, она его по следам найдёт. Однако охотничий азарт гнал и гнал её вперед, в горле пересохло, по спине пот стекал ручейками, но она как заведённая шла и шла вперёд, подгоняемая азартом.
Когда стали наступать сумерки, она шла уже из последних сил, по инерции переставляя ноги, и смотрела вперёд, чтобы не потерять зверя из виду. Она видела, что матёрый тоже выдохся и уже не бежит по глубокому снегу так резво, как вначале. Поняв, что скоро стемнеет, она стала думать о ночлеге.
Александра присмотрела полянку и остановилась, осматривая место для ночёвки. Сняла с себя рюкзак, повесила его на ветку дерева на краю полянки и пошла собирать хворост, потом наломала сухостоя,