Вин про себя выругал старух за бестактность.
– Где твой дедушка? – спросил он, чтобы отвлечь от них ее внимание. – Я видел его сегодня утром.
– Там, внутри. Я его жду.
– Вместо того чтобы зайти и поесть вместе с ним.
– Я не знаю, вдруг он не хочет… В общем, я решила, что лучше подожду здесь. – Эмили окинула Вина взглядом, который должен был быть незаметным, однако от него не укрылся. – Ты всегда ходишь по улицам разодетый в такую рань?
– Это нечто вроде традиции. – Он кивнул в сторону скамейки. – Не возражаешь, если я присяду?
Она пожала плечами.
– Ты откуда? – спросила она, когда он уселся.
Он положил ногу на ногу, пытаясь ничем не выдать свою заинтересованность, не насторожить ее. Он умел располагать других к себе легко и непринужденно, но сейчас почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Слишком многое стояло на кону.
– Отсюда. Я здесь родился.
Она замялась, как будто он ответил совсем не на тот вопрос, который она задавала.
– Нет, я имею в виду – вчера и сегодня. Откуда ты здесь взялся?
– А-а. – Он рассмеялся. – Я завтракал с отцом. И вчера тоже. Каждое утро.
– В этом городе что, все ходят завтракать на Мэйн-стрит?
– Не все. Как твоя нога? – поинтересовался он, глядя при этом вовсе не на ее ступню, а прямо в ее искренние голубые глаза.
Эмили оказалась совсем не такой, как он ожидал. Ну просто ничего общего.
– Нога?
– Я вижу, ты повредила пятку.
Она слегка повернула ступню, чтобы взглянуть на залепленную пластырем ранку.
– А, это. Я порезалась, когда бегала босиком по лесу.
– В следующий раз предварительно надевай туфли.
Эмили подозрительно вскинула голову и увидела, что он улыбается.
– Большое спасибо за совет. – Она прищурилась. – Так я и сделаю. А кто эти пожилые дамы, с которыми ты разговаривал?
– Инес и Гарриет Джонс. – Он сокрушенно вздохнул. – Живут в соседнем с нами доме.
– Они про меня говорили?
Вин обдумал несколько вариантов ответа и остановился на простом:
– Да.
– Почему они сказали, что мне никогда не стать здесь своей?
Он покачал головой:
– Если бы у тебя были причины их опасаться, я бы тебе сказал. Честное слово.
– Такое впечатление, что им чем-то насолила моя мать.
Вин стряхнул с рукава несуществующую пылинку. Он знал, что выглядит невозмутимо, но на самом деле сердце у него готово было выскочить из груди.
– Если ты хочешь, чтобы я рассказал тебе эту историю, так и быть, – сказал он и подумал: «Господи, что я ей скажу?» – Думаю, тебе лучше обо всем знать. Впрочем, я не уверен, что это мое дело. Странно, что твоя мама ничего тебе не говорила. Дед-то хоть обмолвился?
– О чем? Они упоминали твоего дядю. Это как-то связано с ним?
– Да. Нас с тобой связывает общее прошлое, тебя и меня. – Он с заговорщицким видом придвинулся к ней поближе. –