Ксения хмыкает и вытирает полотенцем мокрые руки:
– Пугливый какой… И называй меня уже на ты. А то странно, что мужчина твоих лет мне выкает.
– Что значит – моих лет? – взвивается Степан.
– Тебе сколько? За сорок? А мне двадцать девять. Так что, согласись – странно.
– Ты выглядишь старше! – маленькая низкая месть со стороны Степана.
Глаза ведьмы еще больше чернеют, обжигая мужчину своей холодной бездной:
– Обопрись на ручку этой кушетки. Сможешь забраться на нее животом? С ногами я помогу…
Игорь выполняет все ведьмины команды и, кряхтя, укладывается.
– А ты большой, хоть и низкий.
– Я не низкий!
– Ты с меня ростом всего. Не спорь.
– Это не я низкий, – заводится Степан, – это ты, как жердь!
– Низкий и плотный. Тяжело мне с тобой будет.
– Ты хочешь сказать, что я толстый?!
– Молчи, – шикает на него, задирая футболку.
Прикасается руками к спине, замирает. Сдвигает ладони выше в полнейшей тишине. Ведет вверх, периодически останавливаясь и прислушиваясь к себе.
– Хорошо… Хорошо..
Хмурится в одном месте. Сосредотачивает в нем свою силу. Степан стонет.
– Хорошо… Чувствуешь? – шепчет на ухо.
– Да-а-а.
– Хороший мальчик.
Тепло переходит в легкую боль, которая становится сильнее. Это она руками своими вытворяет? Но как?! Даже не касаясь его… Стонет. Ксения убирает руки.
– Ну что? – вскидывает глаза Степан.
– Если вынесешь все… сдюжишь, то встанешь. Больно будет адски, – предупреждает.
– А как ты…
Ксения смотрит прямо на него, помогая перевернуться.
– Не пытайся понять, как. Это не главное, да и не поймешь ты. Сосредоточься на выздоровлении.
А она сильная, – отмечает мужчина. Высока, болезненно худая, но сильная… Жилистая. И красивая просто невероятно, хотя и выглядит старше своих лет. Брови соболиные хмурит, пересаживая его в коляску.
– Почитаю твою историю болезни, составляю план реабилитации, и приступим с завтрашнего дня. На растущую луну.
– На луну? – скептически.
– Именно так, – обдает холодом, – рекомендую не сомневаться в моих методах. Мне нужно твое полное доверие. Или так, или никак.
Степан поднимает вверх руки в знак капитуляции. В конце концов, она реально доказала, что может… Что-то. Он чувствовал тепло и боль в том месте, которое в течение последних шести месяцев было абсолютно и совершенно не чувствительным. А может, она грела чем? А он, дурак, и рот раскрыл?
Поднимает на нее глаза, а она в ответ смотрит на него с презрением и жалостью, как на неполноценного какого-то:
– Ага, грела… паяльником! Уймись ты уже, Зима.
И уходит. А он остается в коляске с открытым ртом. Ну, точный недоумок… Нет, подождите… Она что, правда прочитала его мысли?!
Глава 3
Степан сидит в кухне и